Илья Александрович Богославский (Shpak957) - Мои Статьи

могла быть связь? По образованию я токарь-фрезеровщик, хотя быть может это просто место встречи? То почему бы не в кафе?

К девяти утра, я уже был в больнице. Как и было условлено, Костя ждал меня в холле.

- Привет Илюх.

- Привет. Костян, Что мы тут делаем? Здесь действуют какие-то скидки и акции на МРТ? Иначе зачем мы тут?

- Хорошая шутка, он посмеялся и жестом руки указал на лестницу, прям как Ленин в октябре, -и добавил.

- Нам на второй этаж. Я нечего не ответил, молча направился за своим навигатором. Костян-навигатор, классная прозвище.

Мы поднялись на второй этаж, дошли до кабинета, табличка которого гласила так “Лечащий Врач Патологоанатом”. Не придавая этому медицинскому термину никакого значения, я бросив всякие возможности о том, чтобы думать или размышлять, мозг словно отключился. В таких местах лучшее вообще не думать. Костя постучал в дверь, никакого голоса по ту сторону двери, я не услышал. Костя открыл дверь и мы вошли. Перед нами из-за стола выросла фигура мужчины ростом два метра, крупного телосложения, с большими волосатыми руками, седой головой, и него было уставший вид лица. Утро, а мужик уже устал. Курск. ( в Курске все уставшие)

Кабинет был простой, как у любого врача Вашего города. Шкаф с книгами, журналы, на стене картина Айвазовского “Девятый вал”,(эту картину я запомнил на долго, в нашей школе в одном из коридоров висела копия данной картины, и я мелом её разукрасил, дорисовал причал, а когда выяснилось, что сделал это Я, директор школы долго упрекала меня в том, что господин Айвазовский не хотел бы, чтобы его картины портили, и тем более дорисовывали, то что упустил он сам)

У стены стоял небольшой сейф, а рядом с ним одинокий Фикус в углу. Казалось, что в этом кабинете есть всё для работы, но в то же время, кабинет казался каким-то пустым, бездушным и вообще не хотелось в нём находится.

- Здравствуй Константин, сказал мужчина.

- Здравствуйте Виктор Сергеевич, знакомьтесь это Илья, о нем мы с вами разговаривали.

- Ах да, вот он голубчик, сообственной персоной, проходите ребят, садитесь.

Мы подошли к его столу, он не выходя из-за стола, протянул руку. У Виктора Сергеевича было крепкое рукопожатие, приятно когда мужчина крепко жмет тебе руку, это некое наше мужское уважение. Мягкое рукопожатие - это как поцелуи Брежнева. Я представился, а затем добавил.

- Виктор Сергеевич, что тут собственно происходит?

- Костя ты ему еще не говорил?

- Нет, хотел чтобы вы сами это сказали, ответил Костя.

Мой мозг всё ещё отказывался думать. Я молча сел за стол, Виктор Сергеевич, сел за стол, Костя сел за стол справа от меня и достав телефон, уткнулся в него. У Кости все как обычно. ТЕЛЕФОН!!! Виктор Сергеевич начал из далека.

- Как добрались? Как Вам Илья Курск?

- Спасибо, дорога была долгой, ветер был попутный. Красивый город, если ехать на машине. Они оба посмеялись.

- Ты Илья с юмором, это полезно в нашей работе.

- В нашей работе? да ещё и с юмором? Быть может меня кто-нибудь просветит, что я здесь делаю в начале десятого утра?

Виктор Сергеевич, возвысил указательный палец вверх и сказал.

- Вот видишь Костя, этот парень уже заинтересован, ты верно о нем говорил, что он краток и не любит тянут кота за одно место. Не вставая со стула Виктор Сергеевич, развернулся к своему сейфу, открыл сейф, дверца с противным скрипом открылась. В сейфе стояла бутылка без этикеток и три граненных стакана. Весь этот набор был выставлен на стол.

Костя смотрел на меня, я смотрел на Костю, затем я смотрел на огромную спину Виктора Сергеевича, тот принялся закрывать уже пустой сейф. Дверца снова заскрипела, сейф был закрыт. Я уже было нахмурил брови, как вдруг меня локтем в бок толкнул Костя и прошептал.

- Ты чего напрягся то? Ты за рулем что ли?

- Да, я за рулем, вдруг таксист без прав окажется. В полный голос сказал я.

Виктор Сергеевич достал из стола тарелку уже заготовленной сырной нарезки, налил прозрачной жидкости по стаканам, взял в свои большие руки стакан, в его руках граненный стакан казался рюмкой. Виктор Сергеевич, помедлил, будто заранее подготавливал речь, затем резко поднял свой стакан вверх, и сказал: