Александр Сергеевич Ясинский - Вторжение на Олимп: Вторая титаномахия

Неразумные дети неразумных детей. Плохая генетика. Куда не плюнь – вырождение сплошное. Но ведь именно я и породил их. Ответственность, как не крути, лежала на мне.

Ракурс и характер местности все время менялся, по мере того, как разведывательные зонды сбивались противоздушными ракетами титанов. Однако в то время как неудержимо таяли боеприпасы, а продвижение под не слабеющим заградительным огнем и вовсе свелось на нет, нападавшие все более стали помышлять о том, как сохранить свои шкуры, зарыться в горную породу от гибельного огня не сдающейся крепости, нежели о столь желанном реванше. Тех, одиночек, кто обращался в позорное бегство, без труда настигали трассирующие очереди крупнокалиберных пушек. Наконец, титаны в основной своей массе дрогнули, по связи пришел истеричный вопль о пощаде. И огонь прекратился.

Из пробитых в стенах крепости брешей выехали транспортеры, грохоча гусеницами, они приблизились, держа под дулами пулеметов жалкую кучку выживших, сбившихся с поднятыми вверх руками.

Внезапно к одной из машин устремилась отчаянная фигурка, прижимая к груди какое-то устройство, – расстояние не позволяло отчетливо рассмотреть, – но луч лазера, сорвавшийся с зависшего над пленниками дисколета, прошил последнего из несломленных титанов насквозь. Покачнувшись, тот упал на спину и заскользил вниз по откосу, затем оттуда прогремел мощный взрыв. Изображение пошло полосами, дернулось и пропало.

– Помнишь?

– Не совсем… До меня лишь долетали далекие отголоски великой битвы.

– Конечно, ведь ты в то время уже сидел под замком в самой глубокой темнице Олимпа, – говоря это, Аид пристально изучал меня, ожидая ответную реакцию.

Его внимательный взгляд мне не нравился. Внешне сдав, старый прощелыга в глубине души оставался все тем же недоверчивым беспринципным интриганом. Следующая фраза лишь укрепила мои справедливые опасения, что я рано позволил себе расслабиться и с сумрачным властелином по-прежнему надо держать ухо востро.

– Ведь ты тот, о ком я думаю, не так ли, тень?

Я не имел права его разочаровывать.

– Я догадываюсь, – меж тем продолжал нашептывать Аид, – что означает твое появление.

– Да, ты правильно все оценил, подземный владыка, оно значит, что в скором времени многое изменится. Но я по-прежнему нуждаюсь в преданных союзниках, – теперь настал мой черед испытывать собеседника. Тот почему-то отвел взгляд.

– Кто теперь поверит Прометею? – задал он риторический вопрос. – Предавший титанов ради богов, предавший богов ради людишек. Если бы ты объявился раньше. Но теперь даже воля последнего бунтаря сломлена, знай же, что Зевс освободил его в обмен на великую тайну, угрожавшую его единоличной власти. От брака с Фетидой родилось бы неизмеримо могущественное существо, а так… – Аид пренебрежительно махнул рукою.

– А как насчет тебя, а, Аид? Я ведь не наобум явился к тебе. Змееногие гиганты, стоголовый огнедышащий змей Тифон, гидра, наконец, – все эти напасти так напоминают чей-то до боли знакомый почерк, совершенно не похожий на охаянную Гею.

– Что же, ты прав, – помолчав, признался Аид. Он коснулся клавиши на подлокотнике трона, и часть пола сдвинулась, открыв прозрачный резервуар с раствором, в котором в постыдной наготе плавала сморщенная почти лысая старуха. – Великая мать в то время уже не могла ничего конструировать.

Гея мертва, я тупо взирал на труп жены. Значит, и мне не долго уж осталось, но я успею.

– Ты убил ее? – скорее утвердительно, чем, вопрошая, констатировал я.

– Помог полуслепой, впавшей в старческий маразм вшивой старушенции безболезненно распрощаться с опостылевшим миром разочарований, – цинично ухмыльнулся гадкий внучек. – Однако официально, как ты понимаешь, принято считать, что, – Аид закатил глаза, – Гея все еще жива и тщится жалкими попытками отомстить царствующему отцеубийце. И надо сказать, последняя попытка едва ей не удалась, – хихикнув, Аид панибратски подмигнул мне, что тут же захотелось размазать его самодовольную рожу по стене. – Кто ж мог знать, что этот гипертрофированный андроид Геракл окажется таким… – Аид употребил грязное, мало соответствующее божественному сану ругательство. – А вообще крайне нестабильное было создание, легко теряло контроль: органический мозг вообще

--">