Кара Сейтлиев - На трибуне и дома

Где царила тишина,

Промелькнула тенью темной

Молчаливая жена.

И, вперед подавшись грудью,

Он как стукнет кулаком:　

— У меня, ты видишь, люди!

Почему ж заходишь в дом?!　

А она, надвинув бёрик^[1] 　

И к устам прижав яшмак^[2],

Убежала…　

Чай стал горек,　

Стало жестко на кошмах.　

Стало стыдно с феодалом

Говорить нам.　

В тот момент　

Над дымком цветных пиал он

Восседал, как монумент.　

ЛОДЫРЬ И «ТОКМАК»^[3]

Ты меня не принуждай

К делу без причины.

Сладкий сон.

Зеленый чай —

Вот удел мужчины.

Не один в колхозе я.

Подремлю, и, право.

Поработают друзья

За меня на славу.

Я люблю их, как родных,—

Каждый там работник —

И как следует за них

Отосплюсь сегодня.

На кошме,

И на ковре,

И на пестром ситце,

И в обед,

И на заре

Мне неплохо спится.

Я люблю поспать, чтоб слух

Не тревожил мне петух,

Чтоб жужжаньем муха

Не касалась слуха.

Чтоб моторы тракторов

И машин молчали,

Чтоб ребята со дворов

Громко не кричали.

То мурлычу.　

То храплю

В наслажденье долгом,

Спать умеючи люблю,

Спать умею с толком.

Только раз журнал «Токмак»

Мне отвел страницу.　

С той минуты мне никак

От нее не спится.

От нее покоя нет.　

Прямо, не поодаль

На странице мой портрет,

Снизу подпись: «Лодырь».

Спать ложусь —

Журнал «Токмак»,

То есть колотушка,

Загремит над ухом так,

Словно это пушка.

Видно, всех лекарств, друзья.

Мне «Токмак» полезней.

Не страдаю больше я

Сонною болезнью.

ТРАКТОРИСТ МУРАД

Тракторист Мурад ничуть не

робок.

Он в колхозе слыл передовым

И вескою ранней сеял хлопок

Способом квадратно-гнездовым.

Все б у тракториста шло на славу,

Если б в поле —

Люди говорят —

Он бы не сворачивал направо

И налево,

Нарушая ряд.

Спрашивал Мурада терпеливо

Председатель:

— Что за чудеса,

Почему все время сеешь криво,

И куда глядят твои глаза?

«Что произошло в разгаре сева? —

Удивлялся сам себе Мурад.—

То сверну направо,

То налево

И все время нарушаю ряд?»

Объяснил друзьям он, не

скрывая:

— Сеять прямо очень я хочу.

Только шея у меня кривая —

Наклонилась к правому плечу.

Кто-то посоветовал с улыбкой:

— Загляни к хирургу!

А другой:

— Влево забирай, учтя ошибку,

И не уклонишься от прямой.

Не смеялся только председатель:

Лучше не обманывай людей,

Шея у тебя ровней, приятель,

Даже самых стройных тополей,

Но туда ты наклоняешь шею

И туда сворачиваешь ряд.

Где платочки яркие алеют

И глаза лукавые горят!

И такое внес он предложенье

(Запишите это в протокол!):

«В поле пусть Жерен во время сева

Перед трактористом держит кол».

И когда Жерен на пашне села,

--">