Александр Горбов (Котобус) - Книга пятничных рассказявок. Синий том

витрин, смотришь, удивляешься — а для чего вон та блестящая ерунда нужна? Мальчик-консультант подскочит: вам помочь? Дорогой ты мой! Кто вас научил этой пошлой фразе? Мне только деньгами помочь можно. Сможешь? Вот то-то же. А я около витрины с кофеварками стою, от разнообразия глаза разбегаются. Подойди, ткни пальцем, скажи «вот эту бери, сто лет прослужит, а ту не бери, китай». Только уверенно, со знанием дела, покажи, что разбираешься, а не первый раз видишь эти адские машины. Не можешь? Ну, извини, в следующий раз. А одежда? Вот пришел я джинсы купить. А какие? Хорошо ли сидят? Кто подскажет? Может, брюки лучше, тёплые такие, с начесом? Кто из этих девочек-продавцов подскажет?

Вот я и говорю — нет душевности. А на рынке она была. Ухватит за рукав необъятная торговка: зайдите мужчина, у меня на вас отличные джинсы есть. Ты вроде как и не хотел, а зашёл. Такой чуть-чуть гордый, что тебя в твои двадцать мужчиной назвали. Мёрзнешь на картонке, в дырку на правом носке ветер задувает. А тебе ещё одну пару мерить предлагают. Да так, что не откажешься. И снова за занавесочкой в цветочек натягиваешь на себя что-то. Вроде подошли одни, а тётка: снимайте, они на жопе висят, сейчас со склада другие принесу. Ах, ты ж моя заботливая! Стоишь, ждёшь, мёрзнешь. В ряду напротив девушка за точно такой же занавесочкой тоже джинсы меряет. Оп, мелькнуло обнажённое бедро, когда ветер ткань дёрнул! И уже не холодно ждать. Мучаешься — только бы джинсы быстро не принесли, может, ещё её увидишь. Или лучше, чтобы быстрей, а то она сейчас закончит, уйдет, а ты вроде познакомиться решился. Казалось бы — простая покупка, а почти целое приключение! (И джинсы, и свитер, и носки теплые вместо своих дырчатых тогда купил. С девушкой так и не познакомился, она с мамой была.)

А продукты? Зашел в супермаркет, смотришь на груды овощей, тыкаешь их пальцем. Брать или не брать? Сладкие яблоки или опять безвкусные? А картошка, для варки хороша или пожарить? У кого спросить? Нет, лучше уж на базар. И расскажут, и покажут, и попробовать дадут. Рецепт новый узнаешь, о политике поговоришь. Однажды со старым армянином даже Бабеля обсуждали. (Сливы, кстати, он божественные мне продал.)

И поторговаться обязательно! Даже если не нужны тебе эти пять рублей — всё равно выторговать. Как спортивное достижение. Сразу настроение улучшается, чувствуешь себя купцом первой гильдии. А вы говорите — «пятёрочка» возле дома, торговый центр недалеко, шопинг, скидки сезонные. Тьфу! Что вы понимаете в хорошем шопинге, когда важнее пообщаться, а не накупить ненужного хлама? Так и живёте — бирюки с барахлом, лезете на стенку от одиночества, таблетки от депрессии глотаете. На рынок, немочь ты бледная! Да в мясной ряд, за куском говядины для борща. И не забудь спросить рецепт — из предложенных вариантов кулинарную книгу сделать можно. А потом в колбасный ряд и попробовать тридцать сортов сала, сорок колбасы, двадцать копчёностей. Выходишь сытый, в сумке что-то тяжелое, на душе благодать.

Любую меланхолию такой шопинг лечит. Потому что душевность есть. Настоящая. А не искусственная, с приклеенными улыбками, скидочной картой и бесплатным пакетиком.

Страшная сказка

— Что-то ты мне не нравишься.

Мать пристально окинула дочь взглядом.

— Дай-ка лоб пощупаю.

— Ну, мам!

Не слушая возражений, мать притянула к себе девушку и приложилась губами ко лбу. Взяла в ладони лицо дочери и заглянула в глаза. Голубая радужка была прочерчена жёлтыми прожилками, зрачки большие, словно от настойки белладонны, казались тёмными дырами, а белки оплели красные корни вздувшихся сосудиков.

— Так я знала. И опять не вовремя! Думала, ты еще неделю продержишься.

Дочь сделала жалостливое лицо, словно извиняясь.

— Собирайся.

В большую корзину мать сложила кусок вяленого мяса, десяток пирожков, бутылку с молоком и мешочек с хрустящими сухими стеблями зверобоя.

— Бегом к бабке. Посидишь у неё в этот раз. Пока приступ не пройдет, даже не думай возвращаться. Поняла?

Девушка согласно кивнула, скорчив грустную рожицу. Только в глазах плясали довольные огоньки.

— И смотри мне! — мать погрозила ей пальцем. — Не уматывай старушку. Она уже не в том возрасте, чтобы за тобой бегать как угорелая.

Женщина чмокнула дочь в щеку и обняла, прижав к груди. Отстранилась и накинула на голову дочери красный капюшон.

— Ну, мам!

— Не мамкай мне! Знаешь же правило. Хочешь, чтобы --">