Илья Славицкий - Трое у реки

другими Умниками. Идея Демократии, как призрак Коммунизма, грозящий через три тысячи лет захлестнуть далёкую, варварскую, ныне ещё дикую Запеллопонессию, будорожила народ-богоносец, это беспокоило Самодержца и иже с ним.

Решение было найдено простое, как мычание козлёнка. Поскольку Демократия ещё даже не открыта у себя на родине и ждать этого неудачного зигзага ещё лет этак пятьсот, то назовём-ка мы Демократией то, что сами сейчас и пропишем. Ну, на всякий случай, чтобы там без проблем с будущими Копирайтами, назовём-ка мы своё изобретение Суверенной-Демократией. Так и сделали. И увидели они, что это – хорошо.

И был вечер, и было утро. И все вдруг узнали, что вот так, как уже есть на земле Обетованной – это и есть – Демократия Суверенная. Но не в смысле, что у неё есть Суверен, а совсем даже наоборот – это Суверен есть у Демократии. А которые не понимают – то это колонны всякие, Фараоновы засланцы и всё такое и место им у параши, чтобы не чирикали. «У параши» – это вроде как намёк на расцвет Аморитании.

И так это всё славно закрутилось – прямо как песочные часы. Голова-ноги-голова-ноги. Сегодня избиранец-депутат левый, а завтра – правый. Сегодня он за Свободу, и завтра – тоже, но свободу для уже других слоёв еврейского населения. Ну вы же сами должны понимать, что это – справедливо, именно так работает Демократия. Наша. А другой-то пока и нет.

Тут потихоньку елей подорожал, налоги снова потекли, и в казне завелись монеты. Ну, само собой, не лежать же им без дела. Тут же образовались Товарищества По Экспуатации Казны. Из самых приближенных и Самим посаженных. Немного тайные, но без особого рвения к этому. Незачем, в новых-то исторических условиях. Тем более, что и так всем хватает, и Нашим и ненашим. Демократия, в общем.

Народ стал сытее, раздобрел и подобрел. Толстые – они все добрые. Это худые – злые. Вон эти, которые против – все, как щепка. Такое стало общественное мнение.

– А Сам-то, который Наше Всё – не такой, – пытались возразить шибко умные.

– Ну, ты брат, загнул, да в его облачных далях и всё вовсе не так, как у нас, – отвечали ему собутыльники и соседи по Анатолийскому пляжу.

Не всем, конечно, удавалось попасть в Анатолию. Ну, те кого Благодать не вполне осияла, отправлялись в райцентр, на концерт заезжего Иосифа из столицы.

Зато напитки заморские появились ну прям везде. Хоть посреди пустыни встань, руку протяни, и как раз тебе хошь текила, хошь абсент, не к ночи будь помянут.

И так это всё еврейское население к сытости своей привыкло, что звоночек первый, прозвеневший из-за бугра Сирийского, никто толком и не расслышал.

Елей опять пошёл вниз. Традиционные устойчивые к износу кожаные сёдла, полный цикл производства которых был наконец вновь налажен, вышли из моды, уступив место более дешёвым и лёгким моделям с Крита. Вновь проложенные караванные пути стали нередко обходить Землю Обетованную.

Народ покряхтел, и отложил покупку нового осла, ограничившись старым, но еще бегающим так, что «огого!». А те, кто всё же напрягшись ослов покупал, стали всё больше предпочитать животных местного выпаса, вместо более статных, но кусающихся экземпляров сборки финикийской. Некоторые вспомнили о бабушках в деревне, стали вместо далёкой Антальи посещать близкую Рахилю, тем более, что там и климат роднее, и козы свои, органические.

Мир вокруг незаметно, вершок за вершком, капелька по капельке – но менялся. Менялись злобные ранее филистимляне, наладившие союз с финикийцами, ахейцами, египтянами и даже дальше, с обитателями таинственных земель за Геркулесовыми Столбами.

Отпавшие как бы по злому недоразумению братские колена ну никак не хотели идти назад, хоть им колена выверни. Это вызывало боль и непонимание даже у самых передовых слоёв оставшихся верными израэлитов.

– Они же – братья! Они же – это мы! Они же… Да как же без праматери. Иваны они, отца Абрама не помнящие…

Ну и прочее в том же духе. Безо всякой усмешки со стороны летописца.

Печален был Соломон, слушая все эти стоны земли еврейской, плоть от плоти которой, с молоком впитавший и пр.

– О, Отец наш, за что послал ты нам эти испытания? – хотел было возопить одинокий Светоч, но губы сами сложились в неподходящее величию сцены, хотя, конечно, гораздо более близкое к Истине:

– За что послал ты нас на?..

И в первый раз не получил Соломон ответа от Него, и впал он ещё глубже в печаль.

Но конечно был, был ответ. Он, Тот, Который Всё, даёт ответы на --">