Дмитрий Александрович Видинеев - Свист в голове

Она больше не свистит, сдалась сучка!

На радостях отыскал в шкафу горн, вышел на балкон.

Мой старый двор внизу. Весна. Сирень цветёт и благоухает. Вечернее солнце в окнах.

А вон и бабушка моя, сидит в кресле-качалке, прижимает к груди пустую кобуру, улыбается, рукой машет.

Я помахал в ответ.

Старики играют в шахматы на скамейке. Толстая соседка, которая померла давно, возвращается с кошёлкой из магазина.

А там, возле песочницы, моя первая любовь, девочка с косичкой и в белом платьице. Когда ей исполнится двадцать пять, её забьёт до смерти клиент-извращенец, а сутенёр вывезет труп за город и бросит в канаву. Но сейчас она жива и чиста как летний дождь.

Ого, вы только гляньте, во двор въезжает белый "запорожец", из него выходит отец. Он ни капельки не постарел, ну надо же! Как и бабушка машет мне рукой и улыбается. Я не держу на него обиды, сейчас – нет.

А там, на качелях, сидит мама, которую я знал только по фотографиям. Боже, как же я рад её видеть!

Мои старые друзья на великах. Дети ещё. Катаются себе беззаботно, смеются. А кто-то носится, пытаясь сбить футболкой майского жука.

И Дьявол здесь.

Стоит посреди двора и смотрит на меня бездонными глазами. Он больше не выглядит как бомж. На нём лиловый фрак, галстук-бабочка, а на голове цилиндр. В одной его руке бутылка водки, а в другой банка с килькой.

Ну что же, я и его рад видеть.

Он разбивает бутылку вдребезги, освобождая мою душу. Она теперь свободна.

И я трублю в горн, чувствуя, как за спиной растут крылья. Солнце играет на меди, а я играю ту самую, давно забытую музыку из далёкого прошлого – торжественную, мощную.

Взмах крыльев – и ноги отрываются от пола.

Я лечу над пропитанным запахом сирени двором.

Над домами.

Всё выше и выше…

А те, кто остался внизу, машут мне вслед. Но мы скоро встретимся вновь, я чувствую.

И не прощаюсь.