Вольдемар Хомко - Хроники Акспахи

цитатника «На все случаи жизни». Далее хвостатый решил потребовать свободу Анжеле Дэвис и пожелать земельного пуха Че Геваре, который то ли Эрнесто Ленц то ли Линч. Да и какая разница. Пес, он то не вмешивался, цедил чай «Ахмад» лениво почесывая ухо и слушая последние новости по телеку.

Вскоре котэ окончательно прорвало, и он начал тираду о социальном неравенстве зверей и людей, напирая на угнетение гладкошерстных, нехватку рыбки путасу на прокорм и невыносимый шум толкана по ночам. Лев сцепился с ним, приводя доводы о гуманном отношении к подопечным, наличии полноценного питательного рациона и наглости «некоторых шерстнокопытных».

В конце концов, Сурен насытился сиим действом и решил всех спрыгнуть с темы, спросив Льва о все никак не начинающимся ремонте в квартире. Ибо «стены облиты пивом, в ванной комнате, после ежедневного обмывания хозяином своего любимого сфинктера, мошка гнездиться начала, потолок гостиной в пятнышках, похожих на копытца полинезийских бизонов, а стены кухни в районе стульев, в темноватых профилях друзей и знакомых Льва». Лев не был готов к такому повороту и отбрил Сурена, по обыкновению сказав, что «он не Пипит Салак, и шоу полной луны организовывать не собирается». Все будет своим чередом. Так-то.

Котик и пес покатились со слов Агнэсыча, но усугублять не стали. Как говорится «во избежание межличностных конфликтов». Тем временем третья колобашка уже казала свое дно, и Хозяин решил слегка глянуть в, как он называл телевизор, «окно для бедных». Диспут подошел к концу, и зверье тоже решило рассасываться по углам. Через полчаса раздалось посапывание, поскуливание и тихое мурлыкание.

Спать пора!

Хроника 2

Наступила пятница. У Льва выдались два выходных, и он решил сходить в кабак, заодно прихватив с собой домашнюю живность. Агнэсыч не уважал экзотическую кухню, но его коллега как-то сказал, что китайская еда «это что-то с чем-то!» и он, восприняв все с позитивом, решился.

С обеда в квартире царил кавардак. Домочадцы, предупрежденные заранее, решили оформить сей поход по высшему разряду. Сурен уже пару часов поднимал пыль в коридоре, пытаясь достать последнюю неспящую блоху в районе собственного хвоста. Костюмов он не носил, поэтому считал отсутствие насекомых на своей мохнатой тушке верхом элегантности. Кошур, тот мнил себя снобом-сибаритом и потомком небезызвестного Кота-Бегемота, в связи с чем долго возился за диваном пытаясь найти старую плюшевую бабочку, подаренную ему Львом Агнэсычем. Имелось у него и пенсне, тайком похищенное у пожилого деда-театрала из соседней парадной, но на это пенсне как-то наступил подвыпивший Лев. Так что, как говорится, без вариантов. Сам же хозяин был аскетом в одежде и прикидывался соответственно: джинсы, водолазка и… все.

Выход назначили на шесть пополудни, но троица задерживалась из-за несносного Котэ, пытавшегося обувной щеткой придать шерсти на голове человеческий вид. Наконец все были в сборе, и компания направилась на Мытнинскую, где собственно и располагалось учреждение китайского общепита.

Прибыв в пункт назначения, они озадачились вывеской у входа, скромно предупреждавшей посетителей о невозможности занесения внутрь «всякого животного, имеющего для хождения четыре лапы». Поразмыслив, Лев достал из кармана заранее припасенный поводок Сурена, а Кошура решил взять на руки. Пес против не был, ибо считал себя в меру благоразумным. кошара же начал шипеть и плеваться, приводя доводы вроде «мол не для того он бабочку утюжил и бриллиантинился».

В итоге кота уговорили и троица, наконец, попала внутрь. Стоявшему на входе охраннику-китайцу Лев что-то прошептал и показал свою лицензию охранника. Тот понятливо улыбнулся и на чистейшем старославянском молвил:

– Проходите.

Кабак назывался «Мьбяо», что, естественно, придавало местной кухне определенный колорит и китайский лоск. Было много красного цвета, шариков, малиновых скатертей и снующих туда-сюда официанток-китаянок, говорящих преимущественно на узбекском диалекте.

Друзья выбрали столик в углу и устроившись, начали думать над принесенным меню. Лев как всегда решил начать с истинно китайского пива «Балтика» светлое, животные же надолго погрузились в пучину китайских названий и иероглифов. Кошур твердил о знании данного сегмента всемирной кухни, и предлагал заказать всем троим. Сурен степенно прерывал киску, утверждая, что не зря кота прозвали Кошуром. В этом мол --">