Денис Ядров - Памятник пустоте

Петя.

– По-ништяковски, – ответил Вася.

А пока Петя с Васей боролись с попрошайками-бюрократами, старомодные бандиты давно поняли, что надо уговорить Арсения Каштанового, чтобы он оформил последний метр земли на себя и бандитам передал его в дар безвозмездный.

Приехали они на джипах к особняку Арсения, хлеб, соль, шампанское из внедорожников достали, цыган с гитарами привели. И, кланяясь низко под песню "Владимирский централ", заходят в хоромы Каштанового и говорят:

– Дорогой ты наш, Арсений, не побрезгуй нашим хлебом-солью-шампанским, уважь, красавец ненаглядный, раздели с нами трапезу.

Арсению, конечно бы, стоило заподозрить неладное что-то, да он привык настолько, что перед ним люди унижаются, что батон укусил, пуд соли сожрал, ящик шампанского выпил и спать лёг, ничего не объясняя. Захрапел только.

Стоят бандиты, Матёрый Гусь, Змеиный Глаз и Мышиный Писк, и недоумевают, что произошло. А на круглом животе Арсения  одеяло от храпа поднимается, опускается и колышется слегка.

Мышиный Писк не выдержал:

– Ты чо? Рамсы попутал, дядя?

А Мишиного Писка не зря так назвали. В мире бандитском никому от нечего делать клички не дают.

И слышат его кенты писк один только, а в конце жалобно так: «Дядя!» Змеиный глаз смешался и подумал, что неплохо бы уползти незаметно, чтобы в этом позоре не участвовать. А Матёрый Гусь, наоборот, возмутился поведению Арсения Каштанового и жалобной речи Мышиного Писка, подъехал на инвалидном кресле к Мышиному Писку, встал, оперевшись на палочку, и как огреет Мышиного Писка по голове.

– За что?! – закричал Мышиный Писк и затрясся всем худым своим, высоким, дряблым телом.

А Матёрый Гусь снова услышал: «Пи! Пи!» И снова огрел своего кента по седой голове. У него даже очки слетели. Пролетели через всю комнату и упали на кровать Арсения Каштанового. Да на лоб ему прямо и упали. Арсений даже проснулся, глаза открыл, очки напялил, книжку из-под подушки достал и читать стал.

– Ах ты, дядя неблагодарный! – загоготал Матёрый Гусь. – Мы тебя поим, кормим, а ты книги читать вздумал!

А мысленно Матёрый Гусь удивился, откуда книга взялась у Каштанового. Ну что он человек богатый, это понятно. Но откуда у него антиквариант? И Змеиный Глаз о том же подумал и невзначай как бы спросил:

– Извините, а у вас утюга случайно не найдётся?

Каштановый рукой пухлой показал в сторону герметичного шкафа. Змеиный Глаз прополз в него и выполз с утюгом в одной руке и фломастерами в другой.

И вот лежит Арсений, книгу читает, а бандиты к пыткам его готовят: привязали к кровати руки с ногами, чтобы не дёргался. А чтобы совсем не дёргался, Мышиный Писк книжку перед лицом Каштанового держал и странички перелистывал.

Привязали и давай жечь круглый живот утюгом. Жгут, жгут, а Каштановому хоть бы хны. Полчаса жгли, час – всё бестолку. А потом смотрят: в утюге батарейки сели. Ещё час Каштановый объяснял, где у него батарейки. Ещё два дня их искали. На третий день стали жечь, наконец, по-настоящему. Полпуза Арсению Каштановому сожгли, а тот ничего не рассказывает. Вернее, рассказывает что угодно, а что надо не говорит.

Решили тогда бандиты фломастерами Арсения пытать. Тут он и сдался, закричал:

– Да скажите мне, что от меня надо! Только глаза фломастерами не вытыкайте!

Бандиты развязали Арсения, чаем напоили с бубликами, цыган позвали с улицы, а то они от безделья весь репертуар Круга исполнили и на улице разбили лагерь свой цыганский. На руке гадать стали всем прохожим у особняка. Где руку взяли, правда, неизвестно. То ли у скульптора одного, то ли на чёрном рынке орган купили.

Цыгане, как пустили в особняк их, сразу бросились в пляс, настроение Каштановому поднимать.

А он взмолился:

– Всё сделаю. Только не надо шуметь.

Стали тихо цыгане плясать. Даже непривычно как-то.

И под тихие пляски объяснили бандиты, что от Арсения хотят.

– Так что вы сразу не сказали? Куплю этот метр и отдам вам.

Обрадовались бандиты, спросили, как благодарить Арсения могут. А он:

– Не надо ничего. Сейчас дочери скажу, она всё оформит.

Космические пираты тем временем сидели в тюрьме.

– А хорошо в капсуле, – сказал Вася Хвостатый. – Тепло, уютно и главное – мы вместе.

В одной капсуле с Васей и Петей жались друг к другу сорок восемь человек, марсиан, сатурнянин и лунатиков.

– В тесноте, да по-ништяковски, – рассуждал Вася. – Семь раз отмерь, а одного съешь.

И в тот самый момент, когда Вася хотел сожрать одного из --">