Ольга Ворон - КШ

Ольга Ворон КШ

Молодой человек в синем джинсовом костюме с красной вышивкой на плечах едва поспевал за девушкой в лёгком платьице.

— Мари, ну, Мари!

— Отстань, дурак!

— Ну, Ма-ари, я серьёзно! Ты единственная, кто со мной дружит…

Девушка обернулась к молодому человеку и, оглядев его с ног до головы, гордо фыркнула:

— С тобой, Ганс-циркуль, я пойду на танцы, только если все остальные мужчины застрелятся!

Девушка побежала дальше, а Ганс, неловко подняв худые плечи непропорционально длинных тонких рук, сел на завалинке и ещё долго смотрел с печалью вслед убежавшей девице.

* * *

— Итак, мадам, ещё раз читаю договор, и вы подписываете.

— Ты только погромче читай, а то знаю я ваших!

— Хорошо. — Скулы чёрного миссионера побелели от сдерживаемого бешенства, став почти одного цвета с бейджем нотариуса на строгом пиджаке, но читать он начал ровно и громко, как просила клиентка. В конце даже увеличил громкость, чётко выкрикивая слова в оттопыренное бабкино ухо: — И обязуется принести Мессиру жертву человеческой плоти в образе родственницы, причаститься её кровью и тем скрепить свою клятву верности Сатаниилу.

— Подписываюсь. — Важно кивнула старуха и поправила тёмно-фиолетовую прядь. — Дальше дуй!

Миссионер вздохнул:

— За оказание услуги по поставке девственницы миссия обязуется предоставить потомственной провансальской ведьме мадам Дюбари, новообращенной Кларисс, один инфицирующий укус волкодлака для возвращения молодости и достижения красоты в человеческом образе.

— Подписываюсь! — Старушка, новообращённая Кларисс, аккуратным ноготком, выкрашенным в чёрный с красной капелькой лак, пододвинула к себе договор, а из кармана вытащила «паркер».

— Э! — в испуге вытянулся миссионер.

— За дуру-то не держи! — рявкнула Кларисс, убирая колпачок. Под ним оказалось хорошо заточенное лезвие. Одного короткого укола в палец было достаточно — на бумаге стала красоваться аляпистая подпись.

— Хорошо, — удовлетворённо вздохнул миссионер, складывая бумаги в кейс. — Только про «кардиналовую» пометку на жертву не забудьте…

— Да уж как-нибудь без сопливых, — фыркнула старушка, выпроваживая гостя.

* * *

— Мари, ну, Мари… Ты такая красивая в красном…

— Я тебе, кретину, уже всё ска-за-ла! Не ходи за мной!

— Мари… Ну, куда ты?

— К бабке! Этой старой кочерыжке приспичило, под вечер глядя, подруг собрать и устроить фотосессию! Схожу, сфоткаюсь с ними в её костюмчике и тут же домой. Сегодня сериал про плачущих вампиров в полночь начинается…

— Ну, Мари… Это же далеко!

— А я через парк, — фыркнула девушка и, прибавив ходу, крикнула назад: — Отцепись, циркуль, а то ноги поломаешь!

— Там же опасно! — Ганс бросился вослед, с трудом заставляя бежать несуразно тонкие ноги, норовящие разъехаться при каждом широком шаге.

Девушка обернулась и, прищурившись, взглянула на юношу.

— Вот урод дцпешный… привязался на мою голову… — процедила она и, быстро сориентировавшись, легким атлетическим прыжком взяла парковый забор.

— Мари! — взвизгнул Ганс, хватаясь за голову.

— Дуй домой! — крикнула Мари с другой стороны. — Циркуль!

Ганс некоторое время стоял и жадно слушал, как удаляется весёлый смех, а потом упрямо двинулся к воротам парка.

* * *

— Ба? — Мари скинула курточку на телефонную тумбу и прошла в комнату. — Ты где?

— Здесь. — Голос раздался из ванной. — А ты чего не одета?

— Одета, — удивилась Мари, оглядывая себя — подаренный бабкой красный брючный костюм сидел, как влитой.

— Шапку забыла, — сказала бабушка, выходя из ванной, и вытирая руки полотенцем.

— А! — Мари порылась в сумке и достала очаровательную дамскую шляпку пурпурного цвета. Накинула на голову, привычно поправила прядки. — Ну как?

— Ништяк, — важно кивнула бабушка.

Мари засмеялась:

— Ба, ты у меня просто атасная старушка! А где подружки? Где вечеринка?

— Сейчас подойдут, — усмехнулась бабушка, проходя в комнату. — Время есть… Айда чаем разгонимся!

Они сидели за столом, пили чай с плюшками и, смеясь, смотрели новое телешоу про привидений.

Пока у девушки не стал перед глазами двоиться подбородок ведущей. Но она твёрдо знала, что на телевидение не пускают настолько ожиревших людей, ради эстетики, спокойствия худых и обогащения компаний по выпуску средств для --">