В. Шлифовальщик - Копирайт

коридоре, прикрыв голову руками.

Через секунду дверь резко распахнулась, и в квартиру ворвались копиполовцы в бронежилетах, масках и с автоматами наперевес. Лежащего Павла рывком приподняли, грубо завернув ему руки за спину, протащили в большую комнату и швырнули на пол. Двое держали его руки в выкрученном состоянии. Краем глаза Павел заметил, что остальные копиполовцы, по-киношному приседая и водя в разные стороны автоматами, осматривали квартиру.

Последним в квартиру вошёл старший лейтенант Выползнев, возглавляющий наряд. Он наклонился к Паше, вцепился ему в волосы и приподнял голову.

— Опять Неупокоев! Ты мне, родной, уже надоел! Я вот сейчас тебе морду начищу при попытке к бегству!

— А что я сделал такого, господин офицер? — заныл Павел тоном холопа, разговаривающего с барином.

— Песенки петь любишь? А лицензия на исполнение у тебя есть? — И Выползнев больно пихнул его в бок.

«Сосед донёс, сволочь! Вот зачем он снимал меня на телефон», — догадался Павел, а вслух сказал жалобно:

— Какая лицензия, господин офицер? Песню я пел, это правда. Но песня-то народная!

— Для исполнения любой народной песни требуется государственная лицензия! А ты, Неупокоев, воруешь у государства, голося без уплаты госпошлины!

Выползнев принюхался и добавил:

— Да к тому же ты пьяный, что отягощает вину!

— Но я ведь не знал! — взвыл Павел и рванулся. Двое копиполовцев немедленно прижали его к полу и ещё сильнее выкрутили руки.

— Незнание закона не освобождает от ответственности! — изрёк старший лейтенант избитую фразу. — Прошлый раз супруга твоя играла на пианино Чайковского, что ли. Без лицензии, естественно. Сейчас — ты попеть решил на халяву. Да у вас тут целое преступное сообщество!

— Жена не знала, что Чайковский приватизирован! — пискнул Павел.

Старший лейтенант плотоядно рассмеялся:

— А как ты хотел! У Чайковского нашлись потомки, которые зарегистрировали права на его творчество. Закон Архимеда, и тот приватизирован! Причём, россиянами.

Не спрашивая разрешения, Выползнев закурил и вздохнул:

— Куда ж тебя девать, голодранца! Камеры битком забиты такими же певунами!

Замаячила надежда на благополучный исход дела.

— Может вам что нужно, господин офицер? Берите, что хотите. А скоро зарплату выдадут, так я вас ещё отблагодарю!..

— С таких, как ты, не зажируешь, — почесал в затылке Выползнев. Было видно, что ему Пашины слова понравились. — Хотя вот эти часы разве что…

Двое копиполовцев сорвались с места и приподняли старинные часы — семейную реликвию.

— Тащите в машину, — махнул рукой старший лейтенант и прошёл на кухню. Оттуда он вернулся с блюдом селёдки.

— Селёдочкой закусываем? — спросил он злым шёпотом. — А лицензия как же на приготовление?

Паша помертвел.

— И у меня дома тоже все лицензии закончились, — грустно и очень по-человечески сказал Выползнев. — Одними яйцами варёными жена пичкает.

— Так угощайтесь, господин офицер! — обрадовался Павел.

— Кто тут угощается! Селёдка изымается для проведения экспертизы — строго сказал старший копиполовец. — Смотри у меня, чтобы в последний раз!..

Копиполовцы начали покидать квартиру. Двое выволокли часы и, пыхтя, потащили их по лестнице. Угодливо приседая, Паша провожал полицейских, стоя у выхода. Последним, как капитан с тонущего корабля, квартиру покинул Выползнев, неся блюдо с остро пахнущей недоеденной селёдкой. Проходя мимо прихожей, он «взял на экспертизу» ещё и зимнюю шапку Неупокоева, которую тот не успел убрать на антресоли весной.

Павел весь дрожал от негодования и жажды мести. Мысли в протрезвевшей от злоключений голове проносились со страшной скоростью. Доносчика-соседа надо бить его же оружием. А что, если?.. Идея пришла в голову неожиданная и настолько замечательная, что Неупокоев аж подпрыгнул от радости. Он выдрал из альбома сына лист и некоторое время, высунув от напряжения язык, водил по листу фломастером.

Когда всё было готово, он осторожно высунул голову в балконную дверь и глянул в сторону соседа. Тот, конечно, был на месте: спокойно перекладывал доски, а его круглая физиономия выражала чувство выполненного долга. Ну, держись, стукачок!

Павел, стараясь держаться как можно естественнее, вышел на балкон, принял артистическую позу и запел. Попсовые песенки — не народные, без музыки они звучат нелепо, но Пашу это мало смущало. Пропев --">