Андрей Щербаков , Алексей Петровский - Операция 'Ежики' No 2

Штирлиц! Вы ведь уже не маленький, не лезьте куда не следует, не посоветовавшись со мной.

- Что-нибудь случилось, старик? - спросил оторопевший Штирлиц.

- Представьте себе, Штирлиц, - продолжал Мюллер, - подъезжаю я сегодня к Штирлицу домой - узнать что он там натворил ночью на железной дороге, а к его дому уже подкатывает пеленгатор службы безопасности. Спрашиваю: "В чем дело ?" - отвечают: "Засекли русского радиста", - и группа захвата оцепляет дом. "Видать у Штирлица что-то не так, дай, - думаю, - зайду". А между делом спрашиваю у капрала: "А почему вы так полагаете, что радист непременно русский ?" - и знаете, Штирлиц, что он мне ответил? - Мюллер замолк.

- Что ? - Штирлиц выжидающе посмотрел на капрала.

Капрал замялся.

- Смелее, смелее, говорите, не стесняйтесь, - подбадривал капрала Мюллер.

- Я сказал... - капрал переминался с ноги на ногу, - я сказал, что в Берлине трудно найти второго такого... гм... авантюриста.

- Ну положим не совсем так, но смысл довольно близкий, добавил Мюллер невинно ухмылясь, - Как вам это, нравится Штирлиц? Я-бы на вашем месте не потерпел. Однако, я даже готов его понять! Признайтесь-ка, Штирлиц, какую гадость вы отправляли товарищу Сталину ?

- А пошел ты... - огрызнулся Штирлиц, - Я тут в поте лица веду радиоигру с Москвой, а всякие безмозглые солдафоны мешают мне исполнять свой долг перед Рейхом !

- Слышали, болваны ?! - рявкнул Мюллер солдатам, - марш отсюда!

"А здорово я их отшил !" - порадовался про себя Штирлиц.

Когда солдаты вышли Мюллер снова обернулся к Штирлицу:

- Да, Штирлиц, вы не так просты, как кажется. Однако между нами: почему я ничего не знаю об этой вашей операции ?

- Дело в том, дружище Мюллер, что это моя самая сверхсекретная операция, - сказал Штирлиц шопотом.

- Ах вот как - самая сверхсекретная операция, - Мюллер тоже перешел на шопот, - тогда понятно, почему эти болваны вас сразу засекли. А можно поинтересоваться, как у вас успехи ?

- Прекрасно, Мюллер, недавно русские прислали мне новую радистку и настоящую советскую рацию !

- Браво, Штирлиц, я вас от души поздравляю! Но... еще один нескромный вопрос: вы эту радистку видели ?

"Неужели и Мюллер клюнул !!!" - Штирлиц был в восторге.

- Конечно.

- Ну и как она, я имею ввиду из себя ?

- Да ничего, - Штирлиц насторожился, - но хочу тебе сказать, что все эти русские весьма оригинальны.

- Штирлиц, у меня есть к вам предложение: давайте подсунем эту нашу, то есть вашу, радистку Борману. Он любит оригинальность. Тогда русские вам еще больше поверят, а мы будем вовремя узнавать обо всех его гадостях.

- Иметь у Бормана свою секретаршу - это совсем неплохо, сказал Штирлиц после некоторого раздумья, - но это, все-таки, рискованно. Я должен еще подумать.

- Бросьте, Штирлиц! Какой может быть риск в приемной у этой жирной свиньи! Хотя, пожалуй, подумайте, это пойдет вам только на пользу, - Мюллер хихикнул, - Желаю вам удачи !

Когда дверь за Мюллером закрылась, Штирлиц принялся ожесточенно чесать затылок. Идея Мюллера Штирлицу очень понравилась, но делить Катюшу с Борманом ему совсем не хотелось, а отказывать Мюллеру не следовало. Тяжкие раздумья тяготили неспокойную голову штандартенфюрера Штирлица.

"Первым делом надо сообщить Родине о моей новой операции, - думал он, - а потом я что-нибудь придумаю"... Штирлиц подошел к телефону и набрал номер радистки.

ГЛАВА 2

На столе Шелленберга лежал интереснейший документ. Смысл его был Шелленбергу непонятен и начальник SD перечитывал его уже в пятый раз:

" Приказываю присвоить т. Штирлицу звание группенфюрера.

Верховный Главнокомандующий J. Stallin."

"Не понимаю, - размышлял Шелленберг, - Что значит "т." ? Наверное, должно быть "г.", поскольку слово "господину" начинается на "г.". Но почему тогда напечатали именно "т.", а, например, не "п.", не "р."..?" Еще его мучали сомнения относительно того была ли в вермахте ставка "Верховный Главнокомандующий": "Если была, то почему я этого не знал? А если нет, то почему им ее дали, а нам - нет ?" В эту минуту Шелленберг бессовестно завидовал вермахту.

Еще сильнее его интересовало кто такой J. Stallin, но вспомнить это имя Шелленбергу никак не удавалось. Правда, буква "J" наверняка означала "Jukow", но он не мог вспомнить, где и когда слышал эту фамилию.

После долгих размышлений Шелленберг наконец решил отправить бумагу Борману на подпись. Это был самый верный способ от нее избавиться: партайгеноссе Борман никогда не возвращал чужих документов.

Шелленберг вызвал адьютанта.

* * * --">