Пиня Копман - Страсти лебединого болота

Ты как вышел из могилы.

Бродишь тих да бел, что мел,

зря, наверно, устриц ел.

Дон Гвидон ей отвечает:

— Слух пришедший огорчает:

слышал ноне я базар:

есть певица — Superstar,

сексуальная не в меру,

и поет не под фанеру,

да и выглядит неслабо.

Вот меня и давит жаба.

Да за эдакой девицей

я готов поволочиться

хоть за тридевять земель

чтоб завлечь ее в постель.

Бела Лебедь возражает:

— Так она же зажигает,

жизнь светскую ведет.

Что тебе перепадет?

Дон надул с обидой губы:

— Я ж не для себя — для клуба!

Пусть хоть раз в четыре дня

выступает у меня.

А уж я бы с ней поладил:

где б хотела — там и гладил,

и жила бы как в раю:

что захочет — я даю

И вздохнула Лебедь тяжко:

— Ты Гвидон, такой милашка!

Че ходить в ины края?

Та певица, — это я!

Тут она крылом махнула,

шею белу изогнула

и облив себя водой

стала девою младой.

Да такой, что кто лишь взглянет

и не хочет — сразу встанет.

Вся в пуховом неглиже

и с тату на круглой же.

Дон Гвидон, любуясь ею

поперхнулся: "Я буею!"

И вздохнула Лебедь снова:

— Коли так, то я готова!

Я же скромная девица,

но раз ты готов жениться

и по гроб меня любить,

я согласна, так и быть.

Возражает дон с улыбкой:

— Извини, но тут ошибка.

Так уж вышло не со зла –

ты меня не поняла.

Я влюблен, на сердце рана,

но жениться — просто рано.

Я готов, душа горит,

но маманя не велит.

Я же мальчик-скороспелка.

Крошка Стелла, ты иль Белка –

мне, в неполных десять лет,

трахнуть — да. Жениться — нет

Плачет Лебедь, горько ноет:

— Ты смеешься надо мною!

Для того ль я, как могла

честь девичью берегла?

Дон сказал: "Какого буя?

Хоть жениться не могу я,

в остальном, душа моя,

мне не жалко ни буя.

Ты — алмаз моей души,

лишь контрактик подпиши.

Буду тя лелеять, холить

и к концертам не неволить.

Не женюсь, но знаю я,

будем мы и так друзья.

Что касаемо постели,

то покамест не жалели

те, что были в ней со мной

все девицы до одной.

И Гвидон в один момент

предъявил свой аргумент.

Говорили бабы в клабе,

аргумент тот был неслабый,

и длинней на пять вершков,

чем у прочих мужиков.

И у Лебедь (ели-пали!)

возражения отпали.

Месяц по небу кружит,

время весело бежит.

И какому бую дело,

много ль, мало пролетело.

***

Как-то поздно вечерком,

прихватив леща с пивком,

царь закрылся в кабинете,

чтоб поюзать в Интернете,

поглядеть на девок «ню»

и на прочую буйню.

Вдруг, в разделе «поп культура»

видит — дивная фигура,

грудь и попка-хоть куда.

Текст — «УХОДИТ ПОП-ЗВЕЗДА!

Л., красотка-примадонна

переходит в клуб Гвидона.

Автор заявляет прямо –

в этом клубе вся программа

чуть вульгарна, но гламурна,

и подобрана недурно.

Может, требует доделки

эротичный номер Белки,

но таких мужчин в воде

не увидите нигде.

В наступающее лето

эти тридцать три атлета

в черном латексе "Диор"

снова вызовут фурор.

С переходом в клуб певицы

можно опой поручиться,

что повалит на балдеж

золотая молодежь.

Так что в будущем сезоне

пик тусовок — в «Клаб Гвидоне»!

Есть слушок, что сам Гвидон

в Л. Без памяти влюблен.

Мать клубмэна заявила,

что считает Л. премилой,

вкусам сына доверяет,

связь с певицей поощряет,

и коль дальше будет так,

даст согласие на брак»

Снимок дан на всю страницу –

Дон с мамашей и певицей.

В чувствах обмочив штаны

видит царь лицо жены.

Он вскочил и ну кричать:

— Все по коням, вашу мать!

Если слышит кто меня –

пол бутылки за коня!

Словно ветер в порт примчался

и на флагман свой поднялся.

Царь Салтан на корабле

к дальней двинулся земле,

через море-Акиян,

словно Буш на Тегеран.

Ветер пóморю гуляет,

царь на остров прибывает.

У причала, чуть бледна,

видит он: стоит жена.

Что за радость! Льются слезы

в воздух все бросают розы,

Среди нимф, как Дионис,

Дон Гвидон нисходит вниз.

Все кричат и «Бис!» и «Браво!»