Николай Аркадьевич Липкин - Суд

вас же его нет, вы его потеряли! — возмутился Полуян Полуянович.

— Гражданин Полуянов, имейте же совесть, в конце-то концов! Если я вам в приватной беседе и сообщаю о, скажем так, отдельных мелких, нетипичных недочетах в работе наших органов правопорядка, вы должны понимать, что информация эта сугубо конфиденциальная, и использовать ее в своих частнособственнических интересах вам никто не позволит! Ну, потеряли! Да, парень молодой и неопытный, всякое бывает, мы его по-товарищески пожурили, но это же не повод портить человеку карьеру? Я бы вам очень советовал не распространяться об этом!

— И что вы мне тогда посоветуете делать? — усмехнулся Полуянов.

— У вас теперь только один выход: полное чистосердечное признание своей вины в совершенном преступлении. А именно: в изнасиловании гражданки Нижней Монголии Кхан Донны Розы.

— А если я не захочу признаваться?

— Ну что ж, — развел руками Курочкин, — Тогда мы вас будем бить и пытать, пока вы не осознаете ошибочность своей позиции.

— Это какой-то бред! — схватился за голову Полуянов. — В конце концов, это же незаконно!

— Законно это или незаконно, решать не нам с вами, на это у нас есть суд, — сообщил Святослав Виссарионович. — Самый, между прочим, гуманный и справедливый суд в мире! Мы бы вас, конечно, могли просто подержать с недельку в камере-одиночке на хлебе и воде, там холодно, температура +13, мокро и тоскливо… Сами бы признались! Мы все же не какие-нибудь звери! Нас основал этот… ну, как его… не помню… Но у него всегда были холодное сердце и горячие руки. Или, наоборот? Но теперь оно у нас так у всех! К сожалению, на это абсолютно нет времени, мы и так уже затянули с квартальными отчетами. Я бы вас очень попросил… — майор Курочкин открыл верхний ящик стола, достал оттуда чистый лист бумаги и ручку. Протянул Полуянову. — Чистосердечно. С полным раскаянием. Судьи, знаете, они тоже люди, они очень любят, когда с полным раскаянием. Поймите, не за себя прошу, за весь отдел прошу — полгода без премий сидим!

Полуянов сидел на стуле посредине кабинета, руки его были заведены назад и пристегнуты к спинке стула. Били его по очереди толстый, обрюзгший капитан по имени Жора и тонкий лейтенантик Степа с бледным нервным лицом. Толстый Жора бил лениво, неохотно: подойдет, заедет пару раз в лицо, может под дых ударить, обматерит почем зря. Отойдет в дальний угол, обопрется своей необъятной задницей на край стола, закурит, глядя на то, как обрабатывает Полуянова тонкий Степа. У Степы выражение лица было, как будто он вот-вот расплачется, бил он скупо, коротким ударами, но всегда находил на теле такие болевые точки, что каждый его удар взрывался в голове Полуяна Полуяновича огненным гейзером.

Экзекуцию прервало появление Курочкина.

— Как ведется работа с подследственным? — кивнул он в сторону Полуянова.

— Отлично, товарищ майор! Помогаем ему достичь экзистенциального озарения, постичь, так сказать, себя как экзистенцию особого сущего Дазайн, — сообщил Жора.

— И как?

— На вторые сутки полностью осознал очевидную ложность тезиса Гуссерля «Назад, к самим вещам!», принял ошибочность сущности трансцендентально чистых переживаний… — сказал Степа, — но, блядь, никак не хочет признаваться в изнасиловании гражданки Донны Розы! Я тебе покажу, сука, картезианские размышления! Критическую рефлексию немыслимости небытия! В жопу тебя со своим имманентным потоком переживаний! — яростно набросился он на Полуянова, повалил его вместе со стулом на пол, ожесточенно стал бить ногами в область паха. Тот в ответ только беспомощно мычал разбитыми в кровь губами.

— Ладно, ладно, угомонись! — Курочкин с трудом оттащил разъяренного Степу от, похоже, потерявшего сознание Полуянова. — Кроме допроса подозреваемых, есть другие способы раскрытия преступления: необходимо собрать всевозможные улики, опросить свидетелей, накопить доказательную базу…

— Че? — Степа и Жора с изумлением уставились на своего начальника.

— Всегда можно найти неопровержимые доказательства вины подследственного. Главное, понимать, что и где искать.

— И какие могут быть неопровержимые доказательства в данном случае? — осторожно спросил Жора.

— Раздеть его! — скомандовал Курочкин. Степа и Жора бросились исполнять приказание своего начальника.

— Полностью, полностью и трусы снимайте! — велел Святослав Виссарионович. — Смотрите: у --">