Консуэло - В комнате

бокал вина.

– Я уже подумала, что с ума сошла, – произнесла Жаклин.

Взгляд ее теперь был направлен на стены.

Стены были недвижны, но от каждой исходил голос.

–Да, малышка, мы видим, нелегко тебе, ну кому сейчас легко, у каждого своя история, каждый от чего- то страдает, – заговорила стена серьезным голосом.

–Вот я, например, страдаю из-за этой картины, мне жутко тяжело ее держать на себе, – капризно залепетала другая стена.

–Боже, опять ты с этой картиной, – вздохнула иронично третья.

–Девочки, вы отклоняетесь от темы, – звонко заголосила четвертая.

Жаклин встала. На ту кокетливую стену с картиной как раз падал уличный свет. Жаклин аккуратно принялась снимать картину со стены. Она, действительно, оказалась громоздкой и тяжелой. Пришлось ее снимать, опираясь картиной на стену. Из-за чего капризная стена ворчала:

–Ой, больно, не могу.

–Ну что заворчала? Сама ж просила.

На капризной стене Жаклин потом увидела царапины.

–Прости, – еще испуганно промолвила Жаклин, картина тяжелая, не получилось по-другому.

–Ну ла-а-а-дно уж, – пропела стена,– мне хотя бы легче стало.

Жаклин уже понемногу начала привыкать к своей странной компании, потянулась к сигарете, но тут серьезная стена сказала:

–Чего ты куришь все? Курить- то, наверно, не умеешь, дымишь еле-еле. Выброси эту чепуху.

Жаклин рассмеялась.

–Ну ничего себе, вы решили меня тут перевоспитывать?

Ироничная стена ответила:

–Просто пожара не хотим, мы еще стены молодые, постоять хотим – на людей посмотреть, себя показать.

–Да я тут вроде как одна живу, не заметила? – рассердилась Жаклин.

–Девочки, вы уже ссоритесь, – звонко закричала стена. И при этом спокойным тоном, миролюбивым сказала:

–Жаклин, дорогая, мы не затем говорим с тобой, чтобы тебя перевоспитывать, учить, читать нотации. Мы просто хотим помочь, помочь разобраться в себе. Ты до этого вела беседы с собеседником в воображении, а сегодня пришла с видом отчаявшегося человека. И молчишь. И мы стали говорить. Дома ведь и стены лечат. Мы должны тебе помочь.

–Господи, бред какой-то, – рассмеялась вновь Жаклин.

–Бред, – вспылила серьезная стена, -это то, что ты сидишь, ничего не делаешь, все жалуешься, плачешь на судьбу, пьешь, как алкоголичка и куришь!!!

Жаклин охмелела от вина, от усталости. Эти слова вызвали ее гнев. Сделав огромное усилие, Жаклин встала и поплелась к серьезной стене и стала ее бить, крича при этом:

–Да что ты понимаешь в жизни, ты, которая недвижимо стоит !!!!!! Я получила образование, работала изо всех сил и что я получила к тридцати годам? Еле-еле смогла снять квартиру, причем квартиру в бедном квартале!!! У меня ничего нет, кроме ума, но видать, заурядного!!! Ну что я могу?? Я бездарность, жалкая бездарность! А личная жизнь? У меня никого нет, никто меня не любит. А ведь вся жизнь в любви. Я вообще жить не хочу, к чему все это? Не могу путешествовать! Нет любви и путешествий! Это жизнь??

Жаклин била по стене и рыдала, захлебывалась в словах. Она давно так не рыдала. Она понимала, что одна, помимо стен никого нет.

Серьезная стена проговорила:

–У стен есть уши, но нет рук. Я не могу тебя обнять, однако ты можешь бить меня сколько влезет, только бы тебе стало легче. Ты не одна. Вот именно, у тебя есть образование, ум. Уже полдела. У тебя…

–Та..ла..нт – заикаясь пролепетала Жаклин. Его н-н-нет.

–Девочка моя, – продолжила миролюбивая стена,– талант есть у всех, но ты не пытаешься его найти.

–И зачем тебе эта любовь? – стала, томно вздыхая, проговаривать кокетливая стена. Ну она нужна, конечно, но сначала пойми себя, а уж потом любовь. Эта женщина очень коварная. Сначала любовь, а потом не то. Потом жалеешь, что все было. Ну зачем это? Птичка моя, сейчас полно негодяев. Надо быть осторожной. Молоко не всегда бывает со сливками. Подожди же чуть-чуть. Дамы всего мира боролись за свою независимость, а ты вот пытаешься сама же на себя надеть хомут. Ну зачем тебе это, милашка?

Успокоившись чуть-чуть, Жаклин горько промолвила:

–Зачем, говоришь. Вот вас четыре стены. Вы стоите все друг к другу, поддерживаете друг друга, если одну из вас уберут – это уже не здание. Вы вместе, значит, не одиноки. А я?

Серьезная стена стала спорить:

–Ты так сказала, как будто у тебя прям никого нет. У тебя есть лучшая подруга. Катрин, кажется, да?

Cтены дружно заголосили «да».

–Мы слышали, как ты хохочешь, когда болтаешь с ней по телефону она для тебя очень родной человек. И вас двое. Но если вы --">