Роман Соловьёв - Ограбление по-русски

Елизавету проведаю. Будет Славочке новая машина.

В полдень с автострады они повернули к хутору. У самого въезда, на развилке, стоял странный человек. Неопределенного возраста, в старой милицейской форме и в большой генеральской фуражке.

— А это что еще за тело? — спросил Василий.

— Да это дурачок местный, Толик. Нацепил милицейскую форму и ходит алкашей стращает, да пацанят маленьких, чтоб не хулиганили.

Когда они проезжали «липового» милиционера, он вытянулся в струнку, и отдал честь.

— Участковый даже в шутку зовет его помощником шерифа, а недавно подарил ему несколько пластиковых наручников, чтобы хулиганов пристегивал. Да ты куда поехал, Василий, забыл, где Танюха живет?

— Тетя Зоя, забыл, уже семь лет у вас в хуторе не был…

— Вон же ее дом, с зелеными воротами.

Они подъехали и остановились у калитки. Из дома вышла бледная Татьяна.

Зоя Андреевна встревоженно подбежала к ней:

— Что случилось, Таня?

— Слава и Витя с рыбалки под утро возвращались, какой-то придурок городской на «Джипе» их сбил и уехал. Хорошо, Кузьмич ехал утром на рыбалку, подобрал их, в райбольницу отвез.

— Ой, Господи, ну как Слава-то?

— Да ничего, привезли его полчаса назад, вроде легкое сотрясение мозга. А Витьку в больнице оставили, у него восемь швов на голове наложили, и трещина на ступне.

Татьяна только сейчас заметила новую машину, и сидящего за рулем двоюродного брата Ваську. Она быстро всплеснула руками:

— Пойду Славку позову, пока не уснул!

Слава лежал на кровати с перевязанной головой, недавно он принял обезболивающее, и стараясь уснуть, разглядывал на потолке маленькое желтое пятно.

В комнату, как вихрь, ворвалась жена:

— Слава, вставай, там моя мама тебе подарок приготовила!

Мужик затрясся, и сжал рукой железную спинку кровати.

— Иди, иди, она ждет тебя….

Он поднялся, и на негнущихся ногах поплелся на улицу.

Во дворе его ждала улыбающаяся теща, и Татьянин двоюродный брат, Василий. Возле калитки стояла новая машина.

— Ну, зятек, принимай подарок!

Слава недоверчиво посмотрел на тещу, на Василия, потом на жену. Татьяна улыбнулась, и коротко кивнула. Он подошел и обнял Зою Андреевну:

— Я в вас, мама, никогда не сомневался…спасибо вам… — по его небритой щеке скользнула скупая мужская слеза.

Зоя Андреевна тоже всплакнула, оттого, что зять впервые, после свадьбы, назвал ее мамой. Они так и пошли, обнявшись, в летнюю кухню, где на столе закипал пузатый, медный самовар, зазывая гостей к чаю…

--">