Евгений Васильевич Акуленко - Иммунопрофицит

вклад!», Лепетко наградили орденом «За неоценимый вклад». Лицо героя, с убранными в «фотошопе» прыщами, не сползало с глянцев, а тело с моделей. Словом, мечта сбывалась. Мир опускался перед Лепетко на колени, жадно поглядывая на волшебную ширинку. Лепетко уже подумывал, а не податься ли ему в губернаторы, как вдруг…

…Всему приходит конец, даже египетским пирамидам. Есть только две вечные вещи в этом мире — Кобзон и Гурченко. Но Лепетко, увы, не имел отношения ни к первой, ни ко второй…

Никто не мог сказать, что послужило причиной. Может, слишком холодное шампанское, в котором уникальное тело принимало ванну. Может, неизученное действие на гениталии унитазов из золота и платины. Но в определенный момент эякулят Лепетко свои целебные свойства растерял, в одночасье превратившись из стратегического ресурса в обыкновенную «растишку от данон».

Лепетко лечился магнитом, принимал мумие, заваривал толченые лапки кузнечиков. Он тешил себя мыслью, что однажды все вернется. Тешил до той поры, пока в одно прекрасное утро не исчез Смит. Вместе с агентом испарились деньги со счетов, мелькнув на прощание хвостиком где-то в оффшоре на Кипре.

Один за другим полопались контракты, партнеры выставили неустойки, тут же слетелись кредиторы с требованием погасить долги. Улетел самолет с бассейном, уехал лимузин с бассейном, особняк с бассейном остался стоять, но уже без Лепетко внутри. Как ни странно, этого оказалось мало, за обладателем иссякшей скважины повисла астрономическая сумма. Начались звонки с угрозами, и Лепетко порой казалось, что он уже ощущает раздвинутыми ягодицами горячее дуновение паяльника.

Лепетко решился на отчаянный шаг — лег на обследование, буквально заклиная светил от медицины отыскать в его организме хоть что-нибудь, что помогло бы уж если не вернуть былое величие, то хотя бы расплатиться по счетам.

И светила нашли.

Как-то под вечер в палату, где грезами отлетев в светлое прошлое, пребывало безвольное тело, заглянули профессор Козявкин и полковник Железяко. По одухотворенному выражению лица профессора Лепетко понял, что лед тронулся. А по хитрому выражению лица полковника, что радоваться этому обстоятельству рано.

— Есть! — Козявкин победно потрясал листочком, зажатому волосатой лопатой, — Есть! Вот послушайте! — профессор зачитал заключение, — «Обнаружены остаточные проявления иммунопрофицирующей миклофлоры на стенках прямой кишки. Способ экстракции — сбор продолговатым тупым предметом».

— А можно по… а… попроще? — попросил Лепетко.

— Можно, — кивнул профессор и извлек из портфеля немалых размеров резиновый член.

— Я… я вас правильно понял? — промямлил Лепетко.

— Вы меня правильно поняли, — кивнул профессор, — Конечно, объемы будут уже не те, что раньше…

Лепетко сглотнул.

— А теперь, молодой человек, выбирайте! — полковник Железяко заходил по палате, — Или мы вас оставляем наедине с акулами капитализма, которые в безудержном порыве обогащения разорвут вам вашу, э-э… шахту в мелкие клочки. Или вы сотрудничаете с нами, получая взамен лимитированные квоты добычи, стабильную зарплату, соцпакет, санаторно-курортные, все, как полагается…

На глаза Лепетко навернулись слезы.

— К тому же, — успокоил полковник, — работать с вами будет не кто-нибудь, а мастер своего дела, закоренелый… в смысле, опытный… стилист, Эдуард… Более того, Эдуард, как эксперт в данном вопросе, утверждает, что больно не будет… И вы даже сможете извлекать для себя некоторые приятные, так сказать, моменты… Со временем…

— Я согласен, — зажмурился Лепетко, сделав свой выбор между резиновым членом и раскаленным паяльником.

…В стенах закрытого спецсанатория тихо. Лишь изредка прошлепает по мягким дорожкам пациент в тапочках, да провезет процедурный столик медсестра. Здесь не слышно шума города, сосновый бор и ленивая река создают обстановку покоя и умиротворения.

Но изредка, в безлунные темные ночи до слуха постояльцев долетает приглушенный стенами нечеловеческий вопль: — Ссуки!.. Твари!.. Ненавижу!..

--">