Джером Клапка Джером - Разговоры за чайным столом и другие рассказы

неблагоразумны, — заметила старая дева. — Они бегут за тем, что блестит, а золото замечают только тогда, когда уже поздно. Сначала он все — глаза, но сердца нет.

— Я знал девушку, — вступил я в разговор — или, скорее, молодую женщину, которую вылечили от ее безумства гомеопатическим методом. Ее сильно тревожило, что муж перестал ухаживать за нею.

— Это печально, — заметила старая дева. — Иногда вина в том женщины, иногда мужчины, а чаще виноваты оба. Что стоит не забывать маленькие проявления внимания, ласковые слова, — все эти мелочи, имеющие такое значение для любящих и так скрашивающие жизнь?

— В основании всего на свете лежит некоторый здравый смысл, — сказал я. — Секрет жизни в том, чтобы не отклоняться от него ни в ту, ни в другую сторону. Он был самым великолепным женихом, не знавшим счастья, когда ее глаза не смотрели на него; но не прошло и года с их замужества, как она с изумлением увидела, что он может быть счастлив, не сидя рядом с ней, и что он старается понравиться другим женщинам. Он проводил целые вечера у себя в клубе, иногда уходил на одинокую прогулку, по временам запирался у себя в кабинете. Дошло до того, что однажды он ясно выразил намерение уехать на неделю на рыбалку. Она не жаловалась — по крайней мере, не жаловалась ему в лицо.

— Вот это была с ее стороны глупость, — бросила студентка. — Молчание в таких случаях — ошибка. Противная сторона, не зная, что с вами — когда вы таите про себя свою досаду, — делается с каждым днем неприятнее.

— Она делилась своими горестями с подругой, — объяснил я.

— Как я не люблю людей, поступающих так, — сказала светская дама. — Эмилия ни за что не хотела заговорить с Джорджем. Она приходила ко мне и жаловалась на него, точно я была за него ответственна; а ведь я даже не мать ему. После нее являлся Джордж, и мне приходилось выслушивать все снова, но уже с его точки зрения. Мне все это, наконец, так надоело, что я решила положить конец излияниям.

— И преуспели в своем намерении? — поинтересовалась старая дева.

— Я узнала, что Джордж придет однажды вечером, и попросила Эмилию подождать в зимнем саду, — рассказала светская дама. — Она думала, что я дала ему несколько хороших советов, а я вместо того выразила ему свою симпатию и ободрила его, чтоб он поделился со мной всем, что у него на душе. Он исполнил мое желание, и это так взбесило Эмилию, что она выбежала и высказала все, что думала о нем. Я их потом оставила наедине. Им обоим это пошло впрок, и мне тоже.

— В моем же случае дело кончилось совсем иначе, — сказал я. — Ее подруга рассказала ему, что происходит. Она объяснила ему, как его небрежное отношение и забывчивость постепенно подтачивали привязанность жены к нему. Он стал обсуждать с ней этот вопрос.

«Но влюбленный и муж не одно и то же, — возразил он. — Положение совершенно иное. Вы бежите за человеком, которого хотели поймать, но раз вы догнали его, вы умеряете шаг и идете спокойно с ним, переставши окликать его и махать ему платком».

Их общий друг представлял вопрос с другой стороны.

«Вы должны сохранять то, что получили, — говорила подруга, — иначе оно ускользнет от вас. Известное поведение и манера держать себя заставили милую девушку обратить на вас внимание; являясь иным, чем вы были, как вы можете ожидать, чтобы она сохранила свое мнение о вас?»

— Но вы полагаете, что мне следовало бы и говорить и держать себя, став ее мужем, так же как тогда, когда я был ее женихом?

— Именно так, — отвечала подруга. — Отчего же нет?

— Мне это кажется недоразумением, — проговорил он.

— Попытайтесь и посмотрите, что будет, — сказала подруга.

— Хорошо, попытаюсь, — согласился он и, отправившись домой, принялся за дело.

— Что же оказалось, поздно? — спросила старая дева. — Или они опять сошлись?

— В продолжение месяца они проводили вместе целые сутки, — ответил я. — А потом жена намекнула, что ей доставило бы удовольствие провести вечерок вне дома.

Утром, когда она причесывалась, он не отходил от нее; начинал целовать ее волосы и портил ей прическу. За обедом он держал ее руку под столом и настаивал, что он станет кормить ее с вилки. До свадьбы он позволял себе подобную вещь раз или два на пикниках, и впоследствии, когда он, сидя за столом против нее, вскрывал письма, она укоризненно напоминала ему о том. Теперь он целый день не отходил от нее; ей не удавалось приняться за книгу; он начинал читать ей вслух, обыкновенно поэмы --">