Эми Оделл - О дивный модный мир

сводила меня с ума, не было в моем размере. Продавщица предложила заказать их для нас и принесла мне примерить другие туфли красного цвета.

Не было большей несправедливости в моем детсадовском мире, чем узнать, что я должна ЖДАТЬ свои блестящие туфли! Я уже достаточно долго ждала и наотрез отказалась ждать еще. Почему этого не понимала продавщица? Почему этого не мог понять мой папа?

Надев блестящие красные туфельки, я стала скакать по магазину, не желая снимать их и дожидаться разноцветных.

– Я возьму эти, – сообщила я продавщице.

– Но Эми, разве ты не хочешь разноцветные туфли? – спросил папа. – Мы сделаем заказ, и ты получишь их на следующей неделе. Ты же мечтала именно о них!

Он отвернулся к прилавку, а я попыталась убедить себя, что мне действительно хочется купить красные туфли, а взрослые ошибаются. Я пристукнула каблуками, потому что уже видела фильм «Волшебник из страны Оз» и знала, что, если стукнуть сверкающими туфлями друг о друга, можно перенестись в волшебную страну, где каждый поймет силу блестящих туфелек и где со мной поговорит огромный кот.

Такова власть моды. Никто по-настоящему не понимает ее волшебной силы, но она действительно способна унести человека в мир мечты.

Или, как часто напоминают мне люди на Неделе моды, она просто помогает вам выглядеть так, словно вы из этого мира мечты только что вернулись.

В средней школе я по-настоящему начала понимать, как одежда выделяет из толпы отдельные группы людей. Теперь позвольте внести ясность: я не была крутой. У меня не было тайного воздыхателя из числа сексуальных футболистов, который посылал бы мне розы в День святого Валентина. Я не была членом «клуба старшеклассниц», состоявшего из болельщиц или участниц команды чирлидерш, которые перед игрой обклеивали автомобили футболистов сердечками и облачками и украшали их комнаты. (Я помню о феминизме, не провоцируйте меня.) Однако я отлично осознавала: те, у кого есть идеально подрезанные джинсы от Abercrombie^[6], или те, кто носит спутанный конский хвост, просто демонстрируют, что им наплевать на то, хорошо ли они выглядят. (Первый закон приятной внешности гласит, что ты обязана хорошо выглядеть; второй говорит: ты должна выглядеть так, чтобы никому в голову не пришло, что ты старалась.) Еще в начальной школе я заметила, что социальный статус и одежда тесно связаны между собой. Профессиональный анализ и исследование этого феномена станут предметом моей работы как фэшн-журналиста. Потому что мода – это не только о платьях; это о тех, кто может их себе позволить, кто знаменит или достаточно обеспечен, чтобы взять их напрокат, а также о том, где эти платья можно носить. Потому что эти платья настолько необычные и причудливые, что они выглядели бы глупо в любом месте, где проводят время незнаменитые и немодные люди.

Окончив школу, я поступила в Нью-Йоркский университет, где в перерывах между походами в ночные клубы изучала журналистику. Проходя стажировку в журнале New York Observer, я отчаянно нуждалась в сюжетах для заметок; чтобы добыть их, я стала освещать мероприятия, которые проходили на «красных дорожках». Посещала один показ за другим, одну модную вечеринку за другой, пытаясь взять интервью у людей, носивших блестящие туфли, – у людей мира моды.

Я узнала, что в модной индустрии статус предоставляется в соответствии с рядом в зрительном зале: чем личность значительнее, тем лучше место ей отводится.

Анна Винтур, главный редактор журнала Vogue, всегда садится в первом ряду в центре (это лучшее место), потому что она – самая важная персона в этой индустрии. Как сказал Р. Дж. Катлер, снявший документальный фильм о журнале Vogue: «Что ж, в Голливуде можно снять фильм без благословения Стивена Спилберга, а в Кремниевой долине выпустить программное обеспечение без благословения Билла Гейтса. Но мне совершенно ясно, что нельзя преуспеть в индустрии моды без благословения Анны Винтур». Анна может делать на Неделе моды все, что захочет: войти в зал раньше, чем откроется площадка, или зайти за кулисы, неторопливо рассмотреть наряды и поболтать с дизайнерами. Среди тех, кто занимает места в первом ряду, есть и другие редакторы этого модного издания, иногда их бывает даже пять или шесть. Порой из Vogue бывает так много людей, что некоторым приходится занимать места во втором ряду позади Анны. Это всегда отличный повод для тех, кому нужно превратить происходящее на --">