Натали Брахман - Рассказы отца

установились ничем их не связывающие дружеские отношения. Парень всегда дорожил самостоятельностью. Вскоре он даже стал бывать у нее дома.

Ему нравилось, что у девчонки очень много знакомых. Они постоянно трезвонили ей по телефону. Она очень мило и с юмором болтала с ними. К ней все время приходили ее подруги. В доме всегда было шумно. Все это отмечало в ней открытую и непосредственную душу беззаботной девчонки. Приходили к ней и ребята. Со всеми она была в приятельских отношениях. Парню, честно говоря, очень хотелось увидеть среди них того, к кому она, если так можно выразиться, не ровно дышит. Но почему-то его не было, хотя он в последние дня три просиживал у нее допоздна.

Однажды, когда все ушли, она стала читать ему стихи и даже попыталась объяснить ему, что в них есть вещи, заставляющие думать. А он сидя за столом, слушал ее с открытым ртом и действительно начитал что-то соображать своим серым веществом. Парень не знал поэзии, но то, что она ему читала, было достаточно близко ему.

Любовь, одиночество, тоска, ожидание, разочарование и все-таки слабая надежда на свое счастье – об этом говорили стихи и, странно, об этом же говорили ее глаза. А потом она дала прослушать одну мелодию. Пел тенор. Английский язык. Мелодия. Парень воспринимал ее легче, чем стихи. Красота, выразительность мелодии потрясла парня.

Это были стон, мольба чьей-то души. Неужели и в жизни нужно обладать умением так выразительно объяснять свои чувства. Все это читалось, воспроводилось для того, чтобы парню не было скучно. И парень был благодарен, что хоть таким образом девчонка уделяет ему внимание. Это и так было много. Большего требовать он не имел права, да и попросту не мог.

Самым уютным местом в ее комнате был диван. Она часто забиралась на него с ногами и оттуда, из полумрака если никого не было, разговаривала с ним или просто молча следила, как он работал. Для парня она уже была святой и неприкосновенной. Их ничего не связывало и парню просто нравилась та чистота и непринужденность, с которой они относились друг к другу. Но такие мелочи, как ледяная вода, которую она в бутылке приносила прямо из холодильника персонально для него, крепкий чай с кусочком сахара, который она ставила ему на стол, говорили о какой-то уже взрослой чуткости и может быть более глубоком понимании человека, чем можно было ожидать от девчонки в ее возрасте.

Однажды, когда девчонка удобно расположилась на диване, она спросила его, почему у него нет девчонки. Вопрос был поставлен прямо. Парень смутился, так как понял, что в этот момент она думает о нем. Ей интересно, почему парень в эти отличные июньские вечера сидит здесь, никому не звонит, никуда не спешит. Она как будто знала, что для него этот вопрос самый чувствительный. У него действительно сейчас не было девушки. Парню было очень стыдно и больно, очень больно. И поэтому с какой стати он должен был говорить ей, что у него была даже жена, с которой он разошелся, прожив вместе почти три года. За это время ни у кого даже мысли не было задать такой вопрос. Хотя она и была старше парня, никто никогда не видел, чтобы они ссорились и даже говорили друг другу грубости.

Везде, где бы они не появлялись, они создавали вокруг себя обстановку теплоты и чуткости. У них никогда ничего не было на “шарап”. Поэтому их любили, поэтому им предпочитали любое другое общество.

А может быть, ему все это казалось, так же как потом он понял, что любовь к ней он себе тоже придумал. Она была у него первой женщиной. Он, взрослый мальчишка, еще не мог знать, что поцеловать девчонку можно, не любя ее, а если она только нравиться ему. Еще позднее он понял, что и девчонка может разрешить себя обнять себя просто так для эмоций, потому что все так делают. И только осознав это, он понял, что его любовь – это самовнушение. Любимой девушки у него еще тогда не было. Но они уже поженились. Потом он узнал, что это была одна из банальнейших ошибок молодости. И не совершает ее только тот, кому просто повезло. Он стал взрослее. В этот вечер девчонка так и не дождалась ответа на свой вопрос, а он ушел от нее с желанием погладить ее волосы.

Через день же он не только мог трогать ее волосы, ощущать тепло ее лица, ее губ, он мог обнять ее, мог целовать и видеть – это самое главное, что она рада ему.

Парень до сих пор не знает, что сыграло большую роль в их быстром, почти внезапном сближении. То ли его грубая, полная отчаяния попытка поцеловать ее, то ли их взаимное признание, что --">