Бхагаван Шри Раджниш , Станислав Лем , Артур Шопенгауэр , Клайв Стейплз Льюис , Зигмунд Фрейд , Мантэк Чиа , Эрик Берн , Эрих Фромм , Николай Александрович Бердяев , Карен Хорни , Стендаль , Игорь Семенович Кон , Кейт Хэрэри , Памела Уэйнтрауб , Мэниван Чиа , Леонид Григорьевич Ионин , Александра Михайловна Коллонтай , Георгий Степанович Васильченко , Жерар Леле - Психосексология

по воле Божией, - образ союза между Богом и человеком. Серьезно как

естественное, природное таинство, брак неба-отца и матери-земли. Серьезно с

точки зрения нравственной, ибо налагает серьезнейшие в мире обязательства.

Наконец (иногда, не всегда), очень серьезно как переживание.

Но и еда серьезна. С богословской точки зрения мы вкушаем хлеб в Святом

Причастии. С нравственной - мы должны кормить голодных. С социальной - стол

издавна соединяет людей. С медицинской - это знают все, кто болел желудком.

Однако мы не берем к обеду учебников и не ведем себя за ужином, как в храме.

А если уж кто-то и ведет себя так, то чревоугодник, не святой.

Нельзя относиться с важностью к страсти, да и невозможно, для этого надо

насиловать свою природу. Не случайно все языки и все литературы полны шуток

на эти темы. Многие шутки пошлы, многие гнусны, и все до одной - стары. Но,

смею утверждать, в них отражено то отношение к соитию, которое гораздо

невинней многозначительной серьезности. Отгоните смех от брачного ложа, и

оно станет алтарем. Страсть обернется ложной богиней, более ложной, чем

Афродита, которая любила смех. Люди правы, ощущая, что страсть - скорее

комический дух, вроде гнома или эльфа.

Если же мы этого не ощутим, она сама и отомстит нам. Отомстит сразу -

ибо, как говорил сэр Томас Браун, она велит нам совершать самое глупое

действие, какое только может совершить умный человек. Если мы относились к

этому действию серьезно, нам станет стыдно и даже противно, когда, по словам

того же сэра Томаса, безумие минует, и мы оглянемся и увидим, как

недостойно и нелепо себя вели.

Но бывает и месть похуже. Страсть - насмешливое, лукавое божество, она

ближе к эльфам, чем к богам. Она любит подшутить над нами. Когда наконец мы

можем ей предаться, она уходит от обоих или от одного из нас. Пока

влюбленные обменивались взглядами в метро, в магазине, в гостях, она

бушевала во всю свою силу. И вдруг ее нет, как не было. Сами знаете, сколько

за этим следует досады, обиды, подозрений, жалости к себе. Но если вы ее не

обожествляли, если вы относились к ней здраво, вы только посмеетесь. И это

входит в игру.

Поистине, Господь шутил, когда связал такое страшное, такое высокое

чувство, как влюбленность, с чисто телесным желанием, неизбежно и бестактно

проявляющим свою зависимость от еды, погоды, пищеварения. Влюбившись, мы

летаем; вожделение напоминает нам, что мы - воздушные шары на привязи. Снова

и снова убеждаемся мы, что человек двусоставен, что он сродни и ангелу, и

коту. Плохо, если мы не примем этой шутки. Поверьте, Бог пошутил не только

для того, чтобы придержать нас, но и для того, чтобы дать нам ни с чем не

сравнимую радость.

У нас, людей, три точки зрения на наше тело. Аскеты-язычники зовут его

темницей или могилой души, христиане вроде Фишера [1] - пищей для червей,

постыдным, грязным источником искушений для грешника и унижением для

праведника. Поклонники язычества (очень редко знающие греческий), нудисты,

служители темных богов славят его вовсю. А святой Франциск называл его

братом ослом.

Осел - то самое слово. Ни один человек в здравом уме не станет

ненавидеть осла или ему поклоняться. Это полезная, двужильная, ленивая,

упрямая, терпеливая, смешная тварь, которая может и умилить нас, и

рассердить. Сейчас он заслужил морковку, сейчас - палку. Красота его нелепа

и трогательна. Так и тело мы не уживемся с ним, пока не поймем, что среди

прочего оно состоит при нас шутом. Да это и понимают все - и мужчины, и

женщины, и дети, - если их не сбили с толку теории. То, что у нас есть тело,

- самая старая на свете шутка. Смерть, живопись, изучение медицины и

влюбленность велят нам иногда об этом забыть. Но ошибется тот, кто поверит,

что так всегда и будет во влюбленности. На самом деле, если любовь их не

кончится скоро, влюбленные снова и снова ощущают, как близко к игре, как

смешно, как нелепо телесное ее выражение. Если же не чувствуют, тело их

накажет. На таком громоздком инструменте не сыграешь небесной мелодии; но мы

можем обыграть и полюбить самую его громоздкость. Высшее не стоит без

низшего. Конечно, бывают минуты, когда и тело исполнено поэзии, но

непоэтичного в нем гораздо больше. Лучше взглянуть на это прямо, как на