В Чернышов - Только радость доставлявший…

В. Чернышов Только радость доставлявший…

Несколько лет я тосковал о собаке, об охоте с собакой, со своей собакой. Заяц, взятый из-под своего гончака, — это совсем не то, что заяц, выставленный егерскими, «казенными» собаками.

Когда-то давно, в школьные годы, дней за десять до чернотропа, я начал таскать свою первую гончую в бор и в степные колки — солоти. Нам не везло. Наконец, на пустых огородах я поднял русачка-листопадника. Я побежал, накликая собаку, показывая, тыча в борозду рукой. Выжловка заметалась, глупо кружа, и вдруг — ухватила, поняла, вытекла из-под руки и помчалась, повторяя ход зайца, всхлипывая и захлебываясь, будто икая, прижимаясь к земле, чуть скалываясь вправо-влево, вправо-влево, словно иглой прошивая след, а я стоял в борозде, глядел, как моя Затейка, подросток-выжловка, отдавала голос по следу подростка-русачка, и все во мне прыгало от радости — пошла! Пошла моя собака! Многие охоты, многие взятые зайцы забылись, но этот безружейный день помнится до сих пор.

Охота с собакой все время открывает новые черты ее характера, новые приемы ее работы, она дает возможность наблюдать поведение животных, потому что нет двух одинаковых охот и нет двух одинаковых зверей или птиц. Все более унылым становился для меня глухонемой «самотоп», когда от охоты не остается ничего, кроме внезапного выстрела…

Несколько лет назад один из февральских дней изменил ход моих размышлений о собаке. Это был день, когда я встретил Пыжа. Конечно, он тогда Пыжом еще не был. На его ошейнике, сделанном из грубого ремня, не было ни клички, ни адреса, не было и жетона с регистрационным номером. Собака лежала на мраморе модерного подъезда, отделенная от вахтера толстым стеклом с нарисованным на уровне глаз красным квадратом, чтобы сотрудники не ходили сквозь стекло. Она лежала, положив голову на лапы, и безучастно, отрешенно поглядывала на прохожих, на проплывавшие по Садовому кольцу освещенные троллейбусы. Возле ее морды валялись нетронутые куски хлеба.

— Она тут с обеда, — выглянул вахтер, заметив мой интерес к собаке. — На кольце ее ударило, она закрутилась, а машины мимо — вжик! вжик! Спасибо, нашелся парень, вынес ее оттуда да тут положил. Так и лежит. Не ест…

Было около восьми. Я задержался на работе, и, значит, мимо собаки прошли сотни моих сослуживцев.

Это была черно-пегая лайка безукоризненно симметричного окраса, с резко очерченными белыми щеками и белыми бровками на черной полумаске. Пес и на меня не обратил никакого внимания, когда я наклонился к нему, лишь передернул бровками, как бы говоря: «Ну, что еще тебе надо? Много вас тут прошло…»

— Это не ваша? Я возьму эту собаку! — вдруг выросла за моей спиной молодая бойкая дама.

— Это лайка, — процедил я. — Охотничья собака, и лучше всего было бы вернуть ее хозяину.

— Мы всегда проводим отпуск активно, компанией плаваем на байдарках, — настаивала дама. — Она будет много гулять, ей будет у нас хорошо!

И тут я почувствовал на себе некую силу сторонней воли. Это была воля Случая. Породистая — это было несомненно — собака в самом центре Москвы, в пяти минутах ходьбы от улицы Горького… Попала на кольцо и осталась жива… Парень-спаситель, несколько часов у людного подъезда, сотни, тысячи прошествовавших мимо людей… И наконец, эта дама, заинтересовавшаяся собакой минутой позже меня! Все это мог сделать только Всемогущий Случай, и противиться ему было, конечно, нельзя.

— Вставай, пойдем! — сказал я псу. Он поднялся и, хромая, все так же отрешенно, бесстрастно направился за мной. На рассеченном плече шерсть его слиплась от крови, но перелома как будто не было. Первая же машина (это оказался «левак») согласилась отвезти нас домой. Случай продолжал работать!

Пес покорно вошел в машину. Мы ехали молча, будто поссорившись: неудобно знакомиться в машине, когда разыгрываешь роль давних друзей.

Лифт, по-видимому, был ему знаком: молча, не глядя на меня, он последовал в кабину и понуро поднялся. Только перед дверью квартиры он замешкался в нерешительности: тут было чужое жилье, и так просто переступить его порог он не смел.

— Ты что, не один! — спросила Алла, недоуменно заглядывая в оставшуюся распахнутой дверь.

— Ну, входи же, входи! — сказал я то, чего ждал --">