Стэнли Туччи - Вкус. Кулинарные мемуары

развиваются очень хорошо.

Вот мой рецепт.

«Негрони-шейк»

– 1 ПОРЦИЯ –

50 мл джина

25 мл кампари

25 мл хорошего сладкого вермута

Лед

1 долька апельсина

Заполните шейкер льдом и влейте в него весь алкоголь.

Хорошенько взболтайте.

Процедите через стрейнер в коктейльный бокал.

Украсьте долькой апельсина.

Усаживайтесь поудобнее.

Выпейте.

Готово: у вас в животе взошло солнышко.

(Некоторые считают, что взбалтывать «Негрони» и подавать его безо льда — это ересь и преступление. Им не о чем беспокоиться — я и не собирался приглашать их в гости.)

1

Я вырос в штате Нью-Йорк, в Катоне — прекрасном городке примерно в ста километрах к северу от Манхэттена. Мы переехали туда, когда мне было три года, из Пикскилла — другого городка в штате Нью-Йорк с большой итальянской диаспорой, где семья моего отца поселилась после эмиграции из Калабрии. Семья моей матери, тоже из Калабрии, жила в соседнем Верпланке — городке, населенном в основном итальянскими и ирландскими иммигрантами. Мои родители, Джоан Тропиано и Стэнли Туччи Второй, познакомились на пикнике в 1959 году, и несколько месяцев спустя папа сделал маме предложение. Вскоре они сыграли свадьбу, а еще через десять месяцев родился я — они явно спешили оставить потомство. Через три года родилась моя сестра Джина, а еще через три — вторая сестра, Кристина. Мы жили в современном доме с тремя спальнями, который стоял на вершине холма в самом конце улицы и был окружен лесом. Папа заведовал отделением искусств в старшей школе соседнего городка, а мама работала в том же городке в конторе. Мы с сестрами учились в местных школах — начальной, средней и старшей.

В 1960 –1970-е годы пригороды северного Вестчестера, еще далеко не такие густонаселенные, как сегодня, были идеальным местом для детей. Рядом с нами жило еще несколько ребят, и мы с сестрами играли с ними каждый день, почти всегда на улице: видеоигр и мобильных телефонов еще не изобрели, а телевизор мы смотрели нечасто. Круглый год мы играли друг у друга во дворах, на окрестных полях, а чаще всего — в лесу. Там было все, что нужно для счастья: бесчисленные деревья, чтобы лазить по ним и строить домики; болота, по которым можно было ползать летом и кататься на коньках зимой; каменные стены эпохи Войны за независимость, куда мы любили забираться; и холмы, с которых мы скатывались, когда они покрывались глубоким снегом, — а снег тогда исправно выпадал каждую зиму.

Сейчас в моей жизни наступила осень (недавно мне стукнуло шестьдесят, то есть это уже примерно середина осени), и мне часто хочется вернуться в те времена, в те места и к тому себе — невинному, любопытному и полному сил. Да что там — я вернулся бы уже для того, чтобы вновь обрести свою роскошную шевелюру.

Беспечные игры на свежем воздухе в любую погоду были прекрасной частью моего детства. Но что было еще прекраснее, так это наша домашняя кухня.

***

Еда, ее приготовление, подача и поглощение были основными занятиями и главной темой для разговоров в доме моего детства. Мама утверждает, что до свадьбы умела разве что кипятить воду. Что ж, если так, то за прошедшие полвека она с лихвой наверстала это упущение. Ответственно заявляю: ни на электрической четырехконфорочной плите, которая была у нас поначалу, ни на сменившей ее газовой плите мама ни разу не приготовила ни одного невкусного блюда. Ни разу. Она специализируется на итальянской кухне — в основном на фамильных рецептах своей и папиной семьи. (Но она никогда не боялась экспериментировать с рецептами из Северной Италии, а ее ризотто по-милански остается одним из лучших, что я когда-либо пробовал.)

Постепенно она освоила и включила в свой репертуар несколько традиционных блюд других стран. В какой-то момент в домашнем меню появилась паэлья, которую мама готовила и подавала в изящной оранжево-белой кассероли. Паэлья со множеством моллюсков, креветок, кусочков курицы и лобстеров (которые тогда стоили относительно недорого)

--">