Автор неизвестен - Как строился и заселя

и к Петербургу.

"В Москве была одна только уборщица для волос женских,- говорит он:- и ежели к какому празднику, когда должны были младые женщины убираться, тогда случалось, что она за трои сутки некоторых убирала, и оне принуждены были до дня выезда сидя спать, чтобы убору не испортить".

А каковы были тогда уборы - некоторое понятие об этом может дать следующее описание коронационного поезда Екатерины II в Москве:

"За нею (за каретой государыни) тянулся огромный поезд высоких тяжелых золотых карет с крыльцами по бокам, карет очень похожих на веера, на низких колесах, в которых виднелись распудренные головы вельмож. В других, восьмистекольных ландо, виднелись роскошно одетые дамы в атласных робах и пышных полонезах, с напудренными головами, причесанными a la Valliere или палисадником. Ноги в белых атласных башмаках стерлядкою. Лакеи сзади карет стояли, одетые турками или албанцами. Были и настоящие арабы". К слову сказать, арабы или "арапы", как их тогда звали, были в большой моде, и для каждого парадного выезда непременно требовался какой-нибудь черномазый эфиоп, входивший в состав "букета". Под этим названием понималось особое сочетание из трех слуг: выездной лакей в ливрее "по цветам герба", напудренный и в треугольной шляпе, гайдук высокого роста в красном одеянии и "арап" в куртке и шароварах тех же цветов, что у лакея, опоясанный шалью и в белой чалме. Без такого "букета" светские люди тогда не могли существовать!

Особенно увеличилась страсть к роскоши у петербуржцев в царствование Анны Иоанновны и Елисаветы Петровны. Роскошь и затейливость маскарадов, ужинов и балов, которые давались тогдашними богачами, просто превосходят всякое описание. И. И. Шувалов давал, например, ужин "с превращениями": "во втором часу пополуночи" гости уселись ужинать за обыкновенный стол, не внушавший никакого подозрения. Но после трех перемен кушаний стол вдруг "сам собой" оборотился, и пред озадаченными гостями предстал на оборотной стороне великолепный десерт "со многими движущимися фигурами, фонтанами, плывущими судами и другими куриозными представлениями". У того же И. И. Шувалова петербуржцы впервые увидели свежий виноград, который прежде привозился в Петербург лишь в консервированном виде (в патоке). Виноград предстал пред ними в очень заманчивом виде: он висел на стенах в таинственном гроте, в роскошном зимнем саду, словно он тут и вырос!

Эти удивительные фокусы и штучки были в употреблении и на придворных празднествах. В записках известного Болотова мы читаем, что "обыкновенно среди фигурного стола делали преизрядною фигурою фонтан с каскадами, который во все время кушаний игранием воды продолжался". Несомненно, и там плавали по столу разные лебеди и суда.

Подобная роскошь несколько уравновешивалась чрезвычайной дешевизной тогдашней жизни: фунт мяса, например, стоил при Елисавете Петровне от 2 до 3 копеек, хлеб французский 2 коп. фунт. На Б. Морской можно было иметь квартиру за 1р. 50 к. в месяц. "Трактирщик Рейс, живший в Б. Мещанской" (нынче Казанская ул.), отпускал кушанья по 4 коп. за порцию, "а от него из дому по 5 коп." "Трактирщик Дюмидо", столь же славный и знаменитый и посещаемый аристократией, как и нынешний Кюба, "держал ординарный стол по 50 коп. с человека, и только "особливый стол" у него (вероятно, с вином и всевозможными деликатесами) обходился по 1 рублю и по 6 руб. с персоны.

При этом существовали способы питаться совершенно даром, и при том самыми изысканными обедами.

Многие вельможи считали особым шиком держать "открытый стол". А это значило, говоря другими словами, кормить в своем доме встречного и поперечного, кто бы ни пришел. Обед готовился в огромном количестве блюд, и хозяин никогда не спрашивал, кто у него обедает. И приходили обедать, действительно, прямо с улицы, такие господа, которые хозяина никогда и в лицо не знали, ни прежде, ни потом.

При Екатерине II ходили ежедневно обедать в царскую кухню некие морские офицеры. Они были щедры и платили царской челяди по 25 коп. за обед, но, вероятно, просто лишь для поддержания собственного достоинства. Одно было при этом неудобство: вследствие особых придворных обстоятельств обедать давали в 12 часов дня, а не позже. Но офицеры, вероятно, думали: "лучше рано, чем никогда!"

Екатерина II сначала об этом не знала, а когда ей донесли, то она спросила: "кто эти обедальщики?" Узнав, что это "флотские офицеры" (о деньгах умолчали!), она благодушно заметила: "Я так и думала! У --">