Александр Борисович Широкорад - Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907

новое политическое положение, проистекавшее из мирного договора:

«Трактат, только что заключенный в Париже, полагая конец войне, а вследствие того и образовавшейся против России коалиции, все же, должно признаться, оставляет нас в неопределенном положении относительно нашей политики в будущем. После недавно перенесенного испытания, России нужно сосредоточиться в самой себе и искать (пути для того, чтобы. — А. Ш.) излечить внутренними средствами нанесенные ей войною раны. На этой мысли должна основываться вся наша политика в течение времени, которое нельзя определить, с целью достигнуть исполнения этого благого желания… Швеция на севере и Турция на юге стоят против нас в условиях совершенно новых и щекотливых. Англия, наш действительный, упорный враг, осталась недовольной и злобной по заключении мира, а потому начальные причины, вызвавшие против нас коалицию, продолжают существовать. Наше единственное ручательство против возникновения несогласий, прекращенных миром, и наше обеспечение в том, что мир этот продлится столько, сколько необходимо нам для наших внутренних потребностей, — заключается в добром к нам расположении императора Наполеона, а потому сохранить это расположение, не обязываясь, однако, следовать за ним в его предприятиях, — должно быть целью всех наших стараний»

(56. Кн. первая. С. 219–220).

Эта записка полностью отражала взгляды нового министра иностранных дел князя Александра Михайловича Горчакова. Любопытно, что Александр II подписал рескрипт о назначении Горчакова в свой день рождения — 17 апреля 1856 г. Замечу, что официальные царские историки положительно оценивали дипломатическую деятельность А. Ф. Орлова и А. М. Горчакова по подписанию Парижского мира. Советские и современные российские историки придерживаются той же точки зрения. На первый взгляд такая оценка выглядит объективной. В самом деле, в 1856 г. главной заботой России были внутренние дела. Готовились отмена крепостного права, военная, судебная и другие реформы. Наконец, Александр II хотел короноваться в Москве в спокойных условиях. Для этого России действительно требовалось «сосредоточиться» на внутренних проблемах. Однако не следует забывать, что внешняя политика государства сильно влияет на состояние общества и на ход реформ в стране. А оценка Горчаковым внешнеполитического положения России с 1857 по 1870 г. была в целом неверной.

Глава 2. Миф о «железном канцлере»

Культ князя A. M. Горчакова начал складываться еще до 1867 г., когда он был назначен канцлером, т. е. высшим государственным чиновником России. Кстати, Горчаков был и последним канцлером Российской империи. После же знаменитой «Циркулярной депеши» от 19 октября 1870 г. его стали считать «спасителем Отечества». В 1871 г. ему посвящал стихи Тютчев, в 70-е гг. XX в. Пикуль написал книгу «Битва великих канцлеров». И вот в постсоветское время мы наблюдаем новый всплеск популяризации Горчакова. На самом же деле Горчаков был весьма талантливым дипломатом, но, увы, с уровнем мышления конца XVIII в. Он наивно полагал, что ходом истории можно управлять с помощью дипломатических нот, депеш или циркуляров. В чем-то он был похож на русского дипломата Билибина, с блеском описанного Л. Н. Толстым в романе «Война и мир». Кроме того, в 1856 г. Горчаков, как и многие другие наши дипломаты и военные, заболел «синдромом Крымской войны», т. е. боязнью европейских коалиций, направленных против России. Секрет же успеха князя Горчакова в том, что статью Парижского мира об ограничении морских сил на Черном море он сумел раздуть до размеров национальной катастрофы, а затем через четырнадцать лет совершил чудо — одним росчерком пера избавил Русь от столь страшной угрозы. Немаловажным фактором для популярности Горчакова была его относительная близость к А. С. Пушкину.

Надо сказать, что в 1854–1856 гг. европейские государства были настроены против России по двум причинам. Во-первых, им казалось, что в 1853–1854 гг. Россия готовилась одна захватить наследство «больного человека»,^[2] в частности — Черноморские проливы. Во-вторых, Россия с 1815 г. была жандармом Европы. Советские историки видели роль царизма лишь в подавлении революционных и национально-освободительных войн в Европе. Но помимо того, царизм мешал и территориальному переделу Европы. А к перекройке границ рвались все, от Франции и Пруссии до маленького Сардинского королевства. И --">