С. А. Азимджанова - Государство Бабура в Кабуле и Индии

управления государством вплоть до чисто психологического объяснения политических конфликтов его времени. Не удивительно, что его потомки не расставались с «Бабур-наме» даже во время походов; так поступал, например, Хумаюн.

Огромное значение мемуарам своего деда придавал Акбар. Поскольку официальным языком Могольской империи был фарси, Акбар дал указание о переводе «Бабур-наме» на персидский язык. Этот перевод получил название «Вакиат-и Ба-бури». Первым переводчиком «Бабур-наме» был видный ученый Шейх Зейн. Он перевел сначала только одну часть мемуаров Бабура, в которой рассказывалось о его пятом походе в Индию ².

Авторы индийских хроник никак не объясняют, почему Шейх Зейн перевел именно этот раздел «Бабур-наме». Однако можно предположить, что за этим выбором скрывалось желание Акбара глубже изучить военную тактику Бабура, принесшую ему успех в битве при Панипате. Вполне допустимо, что, готовясь к походам с целью присоединения к своей империи новых территорий, Акбар интересовался полководческим опытом своего деда.

Историк Бадауни в сочинении «Мунтахаб ат-таварих» сообщает, что перевод Шейх Зейна выполнен «в изысканной манере» ³. Переводчик отказался от простоты стиля, свойственной манере письма Бабура, и ориентировался на вкусы придворной верхушки. По сведениям Бадауни, Шейх Зейн составил еще комментарий к «Мубайин». К сожалению, его пока не удалось обнаружить в хранилищах рукописей ни у нас в стране, ни за рубежом, при том, что отношение такого крупного знатока социальных проблем XVI в., как Шейх Зейн, к экономическим и политическим взглядам Бабура, изложенным в «Мубайин», представляет для нас большой интерес.

Специальное письмо Бабура в стихах, отправленное законоведам Мавераннахра с просьбой прокомментировать «Мубайин» (сохранившееся в рукописи этого дивана, которая находится в рукописном фонде Ленинградского отделения ИВ АН СССР⁴), дает нам основание предположить, что этот труд был написан для наставления наследника престола Хумаюна по вопросам управления государством.

Вот текст письма Бабура, приводимый согласно ленинградскому списку «Мубайин»:

Законоведы Мавараннахра

Пусть слушают эти слова.

Сложил я стихи о законе, Рассказал об этом сколько мог. И если эти идеи полезны И их сочтут правильными и законоведы, И все те, кто считает себя искушенным В законах [и] сведущим в науке, То просьба моя к ним только одна:« Прочитать «Мубайин», чтобы сказать свое мнение

И изложить его на языке фарси, Объяснив суть.

В отличие от других списков «Мубайин» ленинградский заканчивается следующими словами: «Написал ничтожный, не достигший цели грешник». Если предположить, что последняя фраза заключает в себе намек на неудачу Бабура при Кули-Малике, то, очевидно, именно эта рукопись является самым ранним прижизненным списком. Три других списка «Мубайин» хранятся в Ташкенте⁵.

Действительно, «Бабур-наме» и «Мубайин» рассматривались при дворе первых Моголов не только как литературные произведения, имеющие, кроме того, чисто познавательное значение, но прежде всего как практическое руководство в государственных делах. Историк Сейид Мир Сиддик писал о том, что диван «Мубайин» пользовался в Индии большой популярностью ⁶.

Списков той части «Бабур-наме», которая была переведена Шейх Зейном, немного. Один из них хранится в индийском городе Рампуре, в библиотеке Риза, второй принадлежит Британскому музею, а третий — Национальной библиотеке в Париже и описан в каталоге Э. Блоше ⁷.

Следующая попытка перевести «Бабур-наме» на персидский язык была сделана Мирзой Паянде Хасаном Газневи. Однако он не смог довести до конца свою работу, над завершением которой потом трудился Мухаммад Кули Хисари. Правда, последний допустил в своем переводе фактические неточности и искажения стиля оригинала.

Только перевод, осуществленный Абдуррахим-ханом, сыном Байрам-хана, получил признание современников. Выполненный на высоком профессиональном уровне, сохранивший специфику языка Бабура, этот перевод быстро обрел широкую популярность⁸.

Как указывает Аннет Беверидж, перевод Абдуррахим-хана был сделан по приказу Акбара, с тем чтобы его собственный летописец Абул-Фазл мог дать правильную оценку деяниям Бабура на страницах «Акбар-наме», а также чтобы ^облегчить чтение «Бабур-наме» в Хиндустане⁹. Кроме того, Акбар, согласно Абул-Фазлу, высоко ценил труд --">