Анатолий Васильевич Торкунов , Алексей Иванович Подберезкин , Сергей Евгеньевич Нарышкин - Великая Победа. Утраченные перспективы

навязывания единых мировоззренческих основ, которые должны породить единые
критерии добра и зла, единые толкования человека
и человечества, смысла его личной, национальной
и государственной жизни, оценки сущности и смысла
мировой истории, единого толкования природы власти и государственности, единую философию и корпус права, единое определение прав и обязанностей.
Очевидно, что это единство зиждилось бы отнюдь
не на христианских критериях, а на безрелигиозной
и рационалистической, поддающейся формализации
основе. С философской точки зрения — это отражает
движение к полному всесмешению рас, наций, культур и государств, из хаоса которого по Откровению
и рождается князь тьмы. С политической точки зрения — это движение к «глобальному управлению»,
для которого международная всемирная организа*

ция может быть как препятствием, так и, наоборот,
инструментом.
Борьба по проектам устава будущей ООН прежде всего отразила столкновение именно этих противоположных целей.

Религиозно-философские основы
мондиализма и пацифизма
В позитивистских критериях строительства гипотетического мирового общества нация как единый преемственно живущий организм со своими
ценностями исчезает, национальное государство
становится нецелесообразной помехой, а индивид
живет по принципу «где хорошо, там и отечество».
Такому «гражданину мира» удобнее и выгоднее мировое правительство, нежели национальное, а понятие
суверенитета государства-нации, трактуемое в современных критериях с Вестфальского мира 1648 года,
становится главным препятствием.
Примечательной особенностью происхождения
идей навязывания единых мировоззренческих основ
во втором тысячелетии является тот факт, что они
предлагались в христианском мире либо тайными
или явными врагами христианской Церкви, далее исключительно неапостольскими христианами — протестантами или их предшественниками, во всяком
случае, нетрадиционными «диссидентскими» кругами в католических странах, после Возрождения
и Просвещения — представителями нарождающегося либерализма, многие из которых уже тогда были
атеистами. Пацифизм как система взглядов также
явился частью мировоззрения, которое было плодом
либерализма в основном в протестантских странах,
будучи порождением христианской культуры периода апостасии.
Пацифизм обращал свой пафос к миру, воспитанному в ожидании, что «волк будет жить вместе
с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком…

Наталья Алексеевна Нарочницкая — доктор исторических наук, президент «Фонда исторической перспективы».

7

Том V. Утраченные перспективы
и лев, как вол будет есть солому, И младенец будет
играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою
на гнездо змеи» (Исаия. 11. 6–8). Хилиастическое
ожидание побуждает буквально материалистически
прочитывать эти строки, не замечая указание на мир
совершенно иной, ибо лишь в нем «земля будет наполнена ведением Господа». Почти всегда пацифизм
так или иначе апеллирует к элементам христианского
учения, оперирует его категориями и постулатами, однако вырывая их из контекста, из традиции и истории.
Как организованное движение пацифизм является
продуктом сугубо современной секулярной цивилизации, основанной среди прочего на ереси хилиазма.
Пацифизм не имеет позитивного определения
мира, который трактуется от противного — как
состояние без войны, что в философском смысле
вообще не является определением. Война же имеет ясное определение, не нуждающееся в понятии
мира. Философ Драгош Калаич справедливо подметил, что пацифизм никогда не был автономным
явлением, но составной частью мировоззренческих
систем левого толка, основанных на превознесении
системы материалистического демонизма, идолов
истории и «исторического прогресса»1, добавим,
и тезиса о земной жизни как главной ценности.
В этом смысле он предстает антитезой библейской
роли войн, которые были одной из движущих сил
истории, поскольку отражали земное воплощение
борьбы сил Бога и сил зла.
Вне зависимости от самых благородных побуждений его адвокатов пацифизм как основа мондиализма становится формой антиисторических устремлений, ориентированных на «конец истории», в чем
нетрудно распознать секуляристски извращенное
отражение христианской эсхатологии, которое --">