Анатолий Васильевич Торкунов , Алексей Иванович Подберезкин , Сергей Евгеньевич Нарышкин - Великая Победа. Победа

битва
закончилась 23 августа.
Почему за ориентир старта «Немыслимого» было
взято 1 июля? Если судить по документам, весной
1945 года англо-американские прорицатели полагали,
что вермахт удержит фронт против Красной Армии
еще примерно с полгода, а то и дольше. Тем временем рассчитывали со второго захода провести рокировку во властных структурах Германии и сделать
явью кредо «Рэнкина» — под контроль Вашингтона
и Лондона, наряду с Австрией, Чехословакией, Югославией, Албанией, Грецией, должны были попасть
Болгария, Румыния, Прибалтика и Польша. Таким
образом, состоялось бы переиздание «санитарного
кордона», отрезающего «российских варваров» от
«лучезарной западной цивилизации».
К чему, могут спросить, копаться в непристойном коварстве Альбиона, в «самой необузданной
разновидности дебоша, сбивающего с толку», как
аттестовал действия Черчилля военный министр
рузвельтовской администрации Г. Стимсон? На то
наличествуют более чем веские доводы. Выборочный подход к трагическим перипетиям недавнего

8

прошлого не позволяет постичь связь времен, взаимообусловленность доктрин и явлений. Лондон и Вашингтон, повторюсь, не горят желанием распахнуть
свои документальные закрома. Им есть что таить от
стороннего взгляда, что ни по каким критериям не
делает чести оракулам либерализма, отвесь они хоть
сто раз по сто поклонов виртуальной демократии. Тем
не менее умолчанию британских и вашингтонских
доброхотов наперекор можно при желании достоверно установить, кто кем был в ХХ веке и кто есть
что сейчас.
Позволю себе дерзкое сопоставление. Попробуем вскрыть концептуальные совпадения в событиях
Первой и Второй мировых войн, равно как и «холодных войн», за ними последовавших.
Внешне британская линия поведения выглядит алогичной до несуразности, а кому-то может
показаться прагматичной до приспособленчества.
Ложное впечатление. Основные вехи стратегии Альбиона, задававшего тон в европейских и отчасти
в глобальных делах до середины ХХ века, выводились
одним пером и порой одной жесткой рукой. Морской министр У. Черчилль, вкупе с шефом Форинофиса Э. Греем, преднамеренно рулил к вооруженному столкновению Германии и Австрии с Россией
и Сербией, переросшему в мировую схватку. Он же,
Черчилль, стал заводилой дарданелльской авантюры
(февраль 1915 г. — январь 1916 г.) с задачей навесить
британский замок на черноморские проливы. Побоку дававшиеся Николаю II заверения, что в вопросе
о проливах приоритеты за Россией.
Хуже того. Англичане и с их подачи французы
прикидывали, как бы и где бы ущемить российскую
безопасность по периметру царской империи. Германия — противник, и ее флирт с сепаратистами
в Грузии, происки в Прибалтике, Польше, Белоруссии,
Украине объяснимы. Но ведь заодно с немцами на
Кавказе, а затем уже без немцев в Среднеазиатском
регионе обустраивались «демократы». Как прикажете
сие толковать?
Или. Отречение Николая II Лондон воспринял без надрыва. Русские солдаты своими жизнями
продолжали восполнять прорехи на западном ТВД.
Это — главное. Новая внутрироссийская диспозиция
их даже устраивала: нет царя — нет стеснительных
обязательств перед Петроградом. И чем глубже Россия погружалась в хаос, тем больше появлялось шансов довершить задумки Крымской войны в Европе
и Азии. Тут, как нельзя кстати, подоспел Октябрь.
Сыскался жупел, позволявший перекрасить банальные империалистические вожделения, выдать русофобию за некую «спасительную миссию» от угроз,
нависших над привычным для «цивилизованных»
европейцев образом жизни.
Закоперщиками предания российского бастарда
анафеме выступили французский президент Ж. Клемансо и британский военный министр У. Черчилль.
Последний потребовал «усмирить революцию вой-

Дипломатические аккорды «Большой войны»
ной», «отгородить Советскую Россию от Западной
Европы кордоном неистово ненавидящих большевиков государств». Верховный совет Антанты принял
решение о вооруженном вмешательстве в российские
события. 23 декабря 1917 г. была утверждена конвенция о разделе России на «сферы действий». Англичанам вверялись Кавказ, казачьи области на Дону
и Кубани плюс прикаспийские регионы. За французами закреплялись Белоруссия, Украина, Крым.
Соединенные Штаты, формально не авторизуя конвенцию, выговорили себе Сибирь и Дальний Восток.
Тогда же, в --">