Томас Милнер - Крым. Ханы, султаны, цари. Взгляд на историю полуострова участника Крымской кампании

моря сильно замерзли, а когда погода изменились, мимо Константинополя плыли такие громадные ледяные горы, что горожане испугались. В царствование Константина Копронима случилась такая суровая зима, что люди ходили по льду из Константинополя в Скутари. Теперь и первое, и второе события были бы чем-то совершенно из ряда вон выходящим.

Церковный деятель еще больше, чем поэт, виновен в преувеличении недостатков Понтийского края. В своей речи против еретика Маркиона Тертуллиан создал вот этот непревзойденной образец литературной клеветы:

«Этот путь, который называется Понт Эвксинский — Гостеприимное море, — лишился всех милостей, и самое его имя стало насмешкой над ним. День никогда не бывает ясным: солнце никогда не светит охотно. Существует только один вид воздуха — туман. Весь год дуют ветры, и каждый ветер прилетает с севера; жидкости бывают жидкими только перед огнем; лед перегородил реки; горы стали выше от куч снега; все окоченело и стало жестким от холода. Теплом жизни там наполнена одна лишь жестокость — я имею в виду ту жестокость, которая наделила этот край легендами о жертвоприношениях тавров, о колхидской любви и о кавказских пытках. Но самое варварское и скверное в Понте — то, что он породил на свет Маркиона. Этот человек более дик, чем скиф, более непостоянен, чем дикий житель кибитки, более бесчеловечен, чем массагеты, более дерзок, чем амазонки, темней, чем туман, холодней, чем зима, его нервы более хрупки, чем лед, он более вероломен, чем Дунай, и движется к своей цели более стремительно и безудержно, чем стремятся вверх Кавказские горы». Раз по миру ходили такие описания Эвксина, это море легко могло стать нелюбимым повсюду и быть в представлении народа чем-то вроде огромного Стикса — местом, где могут плавать по морю только кентавры, а бывать на берегах — только сатиры.

Правда в том, что у Черного моря есть свои особые опасности и недостатки, как и у большинства других провинций империи Нептуна. Зимой и в дни равноденствий на это море часто налетают сильнейшие бури с севера; сопровождаются ослепляющим снегом — сухим или мокрым. Весной и осенью здесь часто бывают густые туманы, и легкий ветер собирает поверхность моря в складки, создавая не опасные, но беспокоящие людей волны. Но в течение многих месяцев года Черное море прекрасно подходит для судоходства. Глубина его почти везде большая, поэтому даже самые крупные суда могут идти близко от берега, и им не мешают ни мели, ни острова; оно предоставляет судам много свободного места и имеет несколько прекрасных гаваней. Но до последнего времени государства, которые владеют его берегами, не делали ничего или делали мало, чтобы повысить безопасность приплывающих к ним моряков. На побережье длиной более чем в 2000 миль есть не больше двадцати маяков. Карт было мало, и по большей части они были неточными, а большинство матросов были бы «сухопутными моряками» для мореходов, привыкших плавать вокруг мыса Горн. Турок во время шторма делает все, на что способен, но мало пользуется картой или компасом и примиряется с катастрофой как с неизбежным приговором «кисмета», то есть судьбы. Русские команды судов, плавающих вдоль берега, не намного опытней. При плохой погоде начинают обычно с того, что выбрасывают за борт все предметы, которые можно сдвинуть, а если положение не улучшается, применяют второе и последнее средство — падают на колени перед образами святых, отдавая корабль на волю святого Николая или святого Александра Невского. Рассказывают, что один английский капитан, подплывая к Дарданеллам, встретил судно, которое шло из Крыма, и хозяин этого судна спросил у англичанина, где он находится. Оказалось, что поднятые ветром волны несколько дней носили его то в одну сторону, то в другую, затем вынесли из Черного моря через Босфор, Пропонтиду и Дарданеллы, и теперь он совершенно не мог определить свое местоположение. Немного лет прошло с того времени, когда о некоторых русских военных кораблях ходила дурная слава, что их команды умеют водить суда только при хорошей погоде и ровном море, потому что у большинства офицеров и матросов при сильном ветре всегда начиналась морская болезнь. Рассказывают, что однажды, когда один русский адмирал находился на корабле между Севастополем и Одессой, он и его офицеры полностью сбились с пути и флаг-адъютант, увидев на берегу деревню, предложил сойти на берег и спросить дорогу. Хотя в этом утверждении есть --">