Жорж Минуа - Бланка Кастильская

Жорж Минуа Бланка Кастильская

Введение Возможно ли написать биографию Бланки Кастильской?

Пустой вопрос, можно сказать, и совершенно надуманный, поскольку последующие страницы должны дать на него положительный ответ. Но мы должны договориться о термине "биография". Вскоре после смерти Бланки Кастильской, в 1252 году, на ее могиле в аббатстве Мобюиссон была установлена медная табличка с этой эпитафией на латыни: 

Эта Бланка, которую оплакивает французский народ, вышла из тебя, о Кастилия, как сияющая звезда на небосклоне. Ее отцом был король Альфонсо, а мужем — король Людовик. Когда она овдовела, то правила как регент, чтобы народ мог наслаждаться спокойствием. Во время путешествия сына за границу она управляла страной, как и прежде. Наконец, женщина, под управлением которой французская нация приобрела такую мощь, посвятила себя Иисусу Христу в своем монастыре. Такая великая прежде, она теперь лежит здесь в одежде бедной монахини.

 Этим все сказано, или почти все. Остальное — это комментарии, предположения, споры, пересказ. В этом и заключается проблема. Ибо существует проблема: описать жизнь средневековой королевы опираясь на достаточное количество достоверных фактов, чтобы заслужить название "биография" и выйти за рамки простого некролога, — задача почти невыполнимая или, по крайней мере, чрезвычайно сложная.

Прежде всего, мы сталкиваемся с трудностями средневекового периода, где, как замечает Эрве Мартен, "лаконичность источников может побудить историка заполнить пробелы в документации, рассуждая в соответствии с правдоподобием". Некоторые "историки" не уклоняются от этого и даже заходят настолько далеко, что заимствуют сведения из повествовательной литературы того времени, что превращает биографию в настоящий роман. В 2006 году в британском коллективном труде Medieval Biography, 750–1250 (Составление средневековых биографий, 750–1250) эти трудности, присущие составлению средневековой биографии были подчеркнуты. Неясности особенно значительны в период детства описываемого персонажа, во время которого формируется его личность. Детство не представляло интереса для средневековых хронистов; до 12 лет человека не существовало; так же как детство Иисуса является частью апокрифических легенд, детство средневековых государей освящается только через полностью выдуманные истории. Мужчины или женщины в Средневековье "рождались" примерно в 12 или 13 лет.

Эта первая трудность еще более усугубляется в случае с женщинами: "Они сами почти ничего не рассказывают о своей жизни; мы знаем о них со слов мужчин, их отцов или духовных отцов, бдительных хранителей их тел и душ", — пишет Эрве Мартен в книге Mentalités médiévales (Менталитеты средних веков). Хронисты XII и XIII веков почти все были церковниками, погрязшими в антифеминистских религиозных предрассудках. Средневековая богословская литература полна женоненавистнических высказываний, и "обесценивание женщин могло превратиться для некоторых монахов и священников в настоящую антифеминистскую истерию", как пишет Жан Делюмо. Для них "женщина — это неполноценный мужчина, сочетающий в себе физическое несовершенство и умственную неполноценность". Как мы увидим, самый большой комплимент, который хронисты делали Бланке Кастильской, заключается в том, что она проявила мужские качества, и что она почти заслуживала право быть мужчиной. Даже в той области, где она обычно ограничивается сексуальностью, в начале XIII века произошел регресс ее роли в деторождении: в то время как в концепции, унаследованной от Гиппократа и Галена, женщина играет активную роль в этом процессе, благодаря внутренней секреции вещества, необходимого для оплодотворения спермой, интеллектуалы, теологи и врачи теперь объединились вокруг аристотелевской модели, которая рассматривала женщину как чисто пассивный сосуд, простое вместилище, в котором мужской сперматозоид является единственным активным агентом. Говоря аристотелевским языком, женщина дает материю, а мужчина производит форму. Это последний этап в деградации образа женщины. В этом "мужском средневековье", по выражению Жоржа Дюби, хронистов почти не волновала судьба и роль этих низших существ. Одним из главных обвинений, которые мятежные бароны адресовали Бланке, заключалось в том, что она женщина: как она может претендовать на то, чтобы отдавать им --">