Эндрю Хасси - Париж: анатомия великого города

принцессах, а скорее напротив. Все-таки это тот самый город, где в результате кровавых столкновений, продолжавшихся веками, родилась народная революция. Город — политическая, религиозная и культурная столица, но не стоит забывать, что историю в нем кровью и потом творили так называемые petites gens (обыватели). Поэтому, чтобы отделять миф, легенду и фольклор от настоящих поступков парижан, важно познакомиться именно с ними.

Множество историков указывали на то, что слово «парижанин» не случайно стало синонимом слову «агитатор». Эту близость можно проследить в обывательской оценке горожан провинциалами: парижан вплоть до Средних веков называли «trublions» (смутьянами) или «maillotins» (майотенами, молотобойцами, боевыми молотами). Эти термины можно толковать и буквально, и политически. Слово «maillotin», например, произошло от названия тяжелых молотов — «maillets», которыми в XIV веке была вооружена толпа, крушившая статуи и человеческие головы (обычно — головы менял и сборщиков налогов, в основном евреев и ломбардцев). Термин «trublions» родился во времена неорганизованных, часто спонтанных восстании или «jacqueries»^[3] против короля или правительства, против голода и несправедливости. Самую известную и успешную из жакерий в 1357 году возглавил Этьен Марсель, поднявший рабочих на бунт и лично убивший принца, забрызгав себя его кровью. Статуя Этьена по сей день обозревает Сену у стен ратуши Отель-де-Вилль.

За пределами столицы бунтующих парижан высмеивали и опасались. В середине XVI века Рабле назвал парижанина «gros maroufle», бессовестным, вульгарным и бесчестным дворовым котом. Писатель был уверен, что меткость сравнения повеселит всю Францию и даже Париж. С течением времени французы стали называть «парижанином» модные сигареты, обозначали так различные сексуальные позиции (как правило, содомитские, хотя в разных частях Франции термин мог иметь и другое значение), синие брюки, печенье, безработных моряков, способы приготовления еды, типографские гранки. «À la parisienne» для провинциала означало незаконченную или недобросовестно сделанную работу.

А внутри Парижа долгое время признаком дифференциации горожан служило исключительно классовое происхождение. Луи Себастьян Мерсье в XVIII веке насчитал больше дюжины классов и признался, что при этом особенно даже не утруждался. Бальзак в 1834 году обозначал термином «parisiénisme» (впервые использован в 1578 году) систему поступков и иерархию общества, присущих исключительно самовлюбленному Парижу и достойных сомнения. Парижане высших сословий словом «parisiénisme» называли нечто модное, сложное, изящное, полное шарма, элегантное и умное. То были горожане, которые говорили с «accent pointu» (умышленно утрировали в речи шипящие, ставили ударение на специально оборванные краткие гласные в конце слов) — акцент, который провинциалы считали отличительной чертой гордецов и павлинов высшего парижского общества. «Accent pointu» можно слышать и сегодня: он продолжает сильно раздражать непарижан, как некогда Бальзака.

Улицы Парижа породили особую речевую интонацию, живую по сей день. Этот говор сложился из наречий Пикардии, Фландрии, Нормандии и Бретани^[4]. Скорее всего, впервые он появился в 1100-х годах, когда упрощенная форма латыни Соломенной улицы (где кипела университетская жизнь молодого города и велись богословские дискуссии) растворилась во французском языке. В XVI и XVII веках парижское наречие обогатили рабочие (по большей части лодочники и торговцы) из Берри, но в основе своей оно осталось нетронутым внешними влияниями. Привычной нормой была (и есть) рокочущая «р». «El» или «ег» часто произносят протяжно или как «аг» и «arl». Эта особенность произношения была известна уже в XV веке: поэт Франсуа Вийон постоянно рифмует «Merle» (дрозд) с «Marie». В комической пьесе времен Людовика XIV существует персонаж по имени Пиаро^[5], названный так с намеком на эту фонетическую особенность. В XIX веке парижский выговор был распространен в Бельвиле и Менильмонтане («консьерж», например, произносили как «консиарж»).

Тогда же термин «parigot» закрепился за парижанами-мужчинами, представителями рабочего класса. Изначально, чтобы унизительно и издевательски отозваться о «низших», этим словом пользовалась аристократия. Parigots высмеивали в литературе, изображали как карикатурных персонажей, сексуальных извращенцев. Parigots были настоящими злодеями: «Parigots уже рождаются плохими, — писал журналист, — они обожают преступать --">