Анатолий Петрович Левандовский - Тайна «Железной маски»

правительство боялось.

4. Он претендовал на французский престол.

По этим четырем направлениям и были выдвинуты историками и писателями многочисленные «кандидаты».

«Кандидаты»

Уже в начале XVIII в. стали возникать первые версии. Тайна «Маски» занимала многих представителей придворного общества. И не только придворного. Мемуары и письма того времени пестрят упоминаниями о таинственном пленнике. Впервые их обобщил Вольтер в своем труде «Век Людовика XIV», который он начал писать в 1732 г., а выпустил в свет девять лет спустя. Великий просветитель сам дважды побывал в Бастилии и, по его словам, неоднократно беседовал с тюремным

персоналом, знавшим «Маску»; там-то он и получил подробные сведения. Версия Вольтера (о ней будет сказано ниже), утверждавшего, что маска скрывала брата Людовика XIV, произвела большое впечатление на современников и потомков, и к ней в дальнейшем вновь и вновь возвращались.

Но одновременно, словно грибы после дождя, стали появляться и другие варианты; возник настоящий поток «кандидатов». Не вдаваясь в излишние детали, перечислим имена некоторых из них.

Одно время упорно верили, что под маской скрывался Луи де Бурбон, граф Вермандуа, внебрачный сын Людовика XIV и его фаворитки Лавальер. Сей аристократ за пощечину, данную дофину, был действительно заключен в Бастилию... Но вскоре выяснилось, что Вермандуа умер много раньше, чем возник неизвестный в маске... Называли также кардинала Реца, вождя Фронды, его соратника герцога де Бофора, исчезнувшего в 1669 г., шевалье д’Армуаза, возглавившего заговор против короля, шевалье де Рогана, казненного по приговору суда, некоего Дюбрейля, мелкого шпиона...

В эту компанию попали и иностранцы. Список открыл не кто иной, как английский король Карл I, свергнутый революцией и якобы счастливо избежавший казни, за ним следовал сын его противника лорда-протектора Оливера Кромвеля Ричард; далее шли незаконный сын Карла II некий аббат Клош, герцог Берик — незаконный сын Якова II, племянник этого же короля герцог Монмут, незаконный сын Христины Шведской и даже какой-то «турецкий султан»...

К числу возможных «кандидатов» досужие «исследователи» причисляли великого драматурга Мольера (!), которому-де так отомстили его многочисленные враги из высшего света. И уж совсем поразительно: в число «кандидатов» попала женщина — сестра Людовика XIV!..

Список этот, который можно было бы и продолжить, приведен лишь в качестве курьеза. После проверки фактов и дат становится ясно, что ни одно из перечисленных лиц не выдерживает критики и не может «претендовать» на роль «Железной маски».

Но есть и более серьезные «кандидаты» — о них-то и написаны в разное время целые исследования. К ним относятся некий родственник Людовика XIV, а также Сюринтендант Фуке и итальянский дипломат Маттиоли. На них следует остановиться несколько подробнее.

Гипотеза № 1: Член царствующего дома

Строго говоря, Вольтер, прежде чем окончательно остановить свой выбор на представителе царствующего дома, называл нескольких «кандидатов». С течением времени сложились две довольно устойчивые версии. Согласно первой из них, узник в маске был сыном Анны Австрийской от одного из ее возможных любовников: то ли камердинера, то ли герцога Бекингема, то ли кардинала Мазарини. В любом из этих случаев он оказывался сводным братом Людовика XIV. Вторая версия Вольтера, казавшаяся более романтичной и завоевавшая особенно много приверженцев, делала «Железную маску» и Людовика XIV родными братьями. Предполагалось, что они были близнецами, и одного из них, вследствие боязни будущих междоусобиц в стране, решили сразу же изолировать. Когда ребенок подрос, обнаружилось его поразительное сходство с братом-королем. Тогда-то мать и ее постоянный советник кардинал Мазарини пришли к мысли, что лицо его следует скрыть ото всех людей, включая и тех, кто будет его обслуживать. Вот так и возник «Железная маска»^[1].

Этот вариант прочно вошел в историческую литературу и, в частности, был использован Александром Дюма в его «Виконте де Бражелоне». Пленил он и серьезных исследователей. Один из французских историков, наш современник, затратил немало труда, чтобы его доказать, проявив при этом незаурядное остроумие. Но не доказал, не смог привести ни одного реального факта в поддержку своей концепции, а косвенные доказательства оказались неубедительными. Нечего --">