Жорж Блон - Флибустьерское море

его средняя палуба между носовой и кормовой пристройками едва поднималась над водой, так что следовало благодарить Бога за то, что море все это время оставалось спокойным. Не счесть было собратьев, которые, нагрузившись, как и он, сверх всякой меры, становились жертвами внезапно налетевшего тропического урагана. Вихрь не знал пощады и в одно мгновение уносил на дно судно со всем его живым и мертвым грузом.

Густая толпа слушала, как священник служил молебен на палубе «Сан-Яго». Но там были не все. Глубоко в трюмных отсеках при зыбком свете фонарей сидели люди, охранявшие имущество, свое либо чужое, к которому они были приставлены. Они находились там безвылазно, лежа на ящиках и мешках, а то и прямо на полу из неструганых досок, отгоняя жадных крыс, норовивших поживиться их провизией. Эти люди не видели дневного света с самого отплытия, живя, как тараканы, в духоте и зловонии.

Самый глубокий отсек в кормовой части, двумя палубами ниже капитанской каюты, был обит железными полосами, превращавшими его в подобие сейфа. Проникнуть туда можно было только через люк в потолке. Этот люк, тоже обитый железом и закрытый на огромный замок, выходил в другой отсек, где постоянно находилось десять вооруженных пистолетами и ножами охранников, половину которых меняли каждые два часа. Единственный фонарь, висевший под потолком этого убежища, светил так слабо, что, входя туда, люди поначалу ничего не могли рассмотреть во тьме и наталкивались друг на друга. Мрак был создан с умыслом – дабы легче уберечься от внезапного нападения.

В этом глубоком и надежно защищенном трюме покоилось скрытое от посторонних глаз в полной тьме тяжелое безгласное божество, которому люди поклонялись больше, чем Христу, – слитки золота.

Ежегодно два флота (так в Испании называли трансатлантические караваны), груженные европейскими товарами, отплывали из Севильи в Америку. На обратном пути они везли золото, серебро и экзотические заморские продукты. Один караван шел из Испании на Кубу, другой, пройдя Атлантику, заходил в Картахену (ныне в Колумбии), а затем останавливался, по меньшей мере, на две недели в Пуэрто-Бельо на атлантическом побережье Панамского перешейка.

В порт Панама, расположенный на тихоокеанском берегу перешейка, свозили золото и серебро из рудников Перу и Чили; доставку осуществлял испанский флот на Тихом океане. Затем слитки перегружали на мулов и переправляли с вьючным караваном через перешеек в Пуэрто-Бельо, где слитки опускали в трюмы галионов флота номер два. Суда шли на Кубу, где соединялись с кораблями флота номер один. Часто по пути домой обе флотилии пересекали океан вместе.

«Сан-Яго» вышел из Пуэрто-Бельо 6 мая 1668 года в Гавану. Из всех островов Антильского моря Куба была единственным надежным владением испанцев. Но путь до нее был полон опасностей: он шел мимо гнезд французских и английских флибустьеров, осевших на островке Тортуга у северного берега Эспаньолы, у самого входа в Багамский пролив, и в Порт-Ройяле на Ямайке.

Капитан галиона взял сначала курс норд-норд-вест с намерением достичь Гаваны, обогнув западную оконечность Кубы, но ветры и течения отнесли его к востоку. К концу дня 15 мая, заметив впереди по левому борту ямайский берег, он взял резко на север, поняв, что ему не остается ничего иного, как попробовать пройти между Ямайкой и Эспаньолой. Тут-то его и засек «Дельфин».

Месса на борту галиона подходила к концу. «Сан-Яго» находился приблизительно в двух морских лье от порта Сантьяго-де-Куба; преследователь шел точно в кильватере на расстоянии около восьмисот морских саженей. И это расстояние неуклонно сокращалось.

Кортеж, пробивавшийся через тропический лес под звуки музыки, имел совершенно необычный вид – казалось, он прибыл с другой планеты. Люди, раскрашенные красной, желтой и голубой краской, одетые в звериные шкуры и увенчанные разноцветными перьями, били в гонги, дули в изогнутые трубы, рога и морские раковины, трясли звонкими ожерельями. На груди у жрецов великанского роста, облаченных в черные тоги, сверкали массивные золотые украшения в форме солнца, на других были золотые венцы, с которых ниспадали нитки изумрудов, подчас закрывая лица.

Самые богатые украшения были на тех, кто шагал впереди сделанных из золота носилок, тоже помеченных знаком солнца. А на носилках восседал казавшийся золотым человек – живой идол, Эльдорадо (Золоченый). О том, что это не статуя, можно было --">