Вадим Гурей - Путь и шествие в историю словообразования Русского языка

звуком. И несмотря на то, что речь является неотъемлемой частью языка, основанного на звуке, она есть только его часть, нечто отдельно сказанное или сказуемое.

Казалось бы, у людей, профессионально занимающихся наукой о слове, должно быть чёткое представление о смысле этих слов, так как главная цель их науки как раз и заключается в изучении этих самых слов и стоящих за ними образов, для передачи которых слова и возникают. Но оказывается, такого ясного понимания этих смыслов у них нет даже в тех словах, которые они используют в своей терминологии, что выглядит довольно странно, а по сути — совершенно недопустимо.

Например, за словом «ГЛАГОЛ» люди видят образ «говорить, произносить нечто восторженное или важное», что лучше видно в словах: «ГЛАГОЛИТЬ», «РАЗГЛАГОЛЬСТВОВАТЬ». Однако в лингвистике это слово используют в терминологии, обозначая им слова, передающие образ «действия». Почему их так и не называть — СЛОВА ДЕЙСТВИЯ? Или придумать слово, соответствующее образу «действия». Люди к этому так привыкли, что уже и не замечают, кроме тех, кого впервые заставляют усваивать этот термин, разрушая их логическое мышление. На самом деле, это всё равно, что при общении с людьми слово «делает», заменять словом «глаголет», чего не может себе позволить ни один здравомыслящий человек, но на языковедов этот здравый смысл, видимо, не распространяется.

Термин «СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ — существовать тельно», вероятнее всего, был придуман для обозначения тех сущностей, которые имеют своё тело. Теперь этим термином языковеды называют: факты, события, явления (пожар, спектакль, беседа, каникулы, печаль, страх, радость), а также качества, свойства, действия, состояния (доброта, глупость, синева, бег, решение, толкотня).

То же противоречие в головах многих людей создаёт и лингвистический термин: «СКАЗУЕМОЕ». Как определить, что есть СКАЗУЕМОЕ, а что нет, если буквально всё о чём мы говорим является нами СКАЗУЕМО?

Вероятно, всё сказуемое вполне можно и нужно как-то классифицировать. Но зачем для этого использовать слово, смысл которого имеет широкое обобщающее значение, для обозначения отдельных его частей. Слово, которое подбирается для терминологии, должно как можно точнее передавать значение будущего термина, и кто как не наука о слове обязана ревностно следить за точностью своей терминологии.

Как видите, несмотря на то, что люди долгое время используют свой язык, непрерывно обогащая его новыми словами, они так и не смогли сделать его более понятным, поэтому и учёные, и философы, и даже языковеды всё спорят о словах и путают их значения.

Так-что, человеческий язык, несмотря на всю свою сложность и информативность, далеко не идеален и каким бы количеством слов не обладал, он не в состоянии точно передавать то многообразие информации, которым люди обмениваются между собой. Тем более, что окружающий нас мир невероятно разнообразен и благодаря любопытству людей порождает в их головах большое количество разных образов, для передачи которых постоянно не хватает этих самых слов. Это усугубляется тем, что слова любого языка всегда условны и похожи на бирки, навешанные на нечто существующее в реальном мире или в мире образов, которые просто неспособны отразить все их особенности и качества.

Кроме того, как в прошлом, так и сейчас люди развивают свои языки, создавая и формируя в них новые слова, не от желания сделать эти языки более понятными, а от необходимости обозначить словом или фразой нечто для них новое, возникшее в окружающем их мире или сознании.

На основании этого, трудно не согласиться с большинством исследователей, утверждающих, что развитие речи совершается стихийно и постепенно — как эволюционный процесс. Тем более что такого рода процессу подвержено не только всё то, что создаёт сам человек, но и его собственное развитие.

Однако, как показывает практика, последовательность этих процессов ускользает от внимания не только простых людей, но и современных специалистов как в области языкознания, так и в области общих исторических процессов.

Вероятно, этому в немалой степени способствует низкий уровень знаний тех исследователей, которые занимаются научной деятельностью в гуманитарных областях, в то время как они имеют дело с очень сложными и длительными во времени процессами развития, проходящими в жизни людей, --">