Коллектив авторов - История всемирной литературы в девяти томах: том пятый

доказательства идеалистической позиции просветителей в понимании развития общества. Однако эта формула несла в себе рациональное зерно. Просветители не только отражали в своих трудах кризис феодального общества, но и весьма энергично ускоряли и углубляли его. Здесь уместно вспомнить слова Маркса о том, что теория, овладевшая массами, сама становится материальной силой (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‑е изд., т. 1, с. 422). Идеи Просвещения, несомненно, становились материальной силой. Политическая практика якобинцев — весомое тому доказательство.

Знаменательная примета XVIII в. — бурный рост книжной продукции, увеличение тиражей, быстрое распространение литературных еженедельников, а в научной литературе окончательное вытеснение латинского языка национальным (вспомним, что еще в начале века в Германии почти половина книг печаталась по — латыни). Одновременно с «Энциклопедией» Дидро и Д’Аламбера (которая имела небольшой тираж и по цене была доступна только богатым) на читателя обрушился целый дождь брошюр и памфлетов, в которых высокие идеи энциклопедистов популяризовались и пропагандировались, в том числе и в беллетристической форме. Только относительно недавно стали известны многие подробности о существовании полулегальной и нелегальной литературы в XVIII в. и выявилось значение таких писателей, как Дюлоран во Франции или Верклин в Германии. «Бойкая, живая, талантливая, остроумно и открыто нападающая на господствующую поповщину публицистика старых атеистов XVIII века» — такую высокую оценку получила она у В. И. Ленина (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 26).

При этом стираются прежние жесткие границы между философскими, публицистическими и собственно художественными жанрами. Это особенно заметно в жанре эссе, получившем наиболее широкое распространение в литературе раннего Просвещения. По сравнению с тем, каким он был у знаменитых эссеистов позднего Возрождения — у Монтеня, Бэкона, Бертона, просветительское эссе XVIII в. (как этот жанр сложился, в частности, в журналах Аддисона и Стила) гораздо более популярно и по содержанию, и по форме. Доходчивый, непринужденный и гибкий, жанр этот позволял быстро откликаться на события и обладал необычайно широким диапазоном, гранича то с критической статьей, то с публицистическим памфлетом, то даже заключая в себе зачатки просветительского романа.

Возрастает значение мемуаров (мемуары Сен — Симона, Вольтера, Бомарше, Гольдони, К. Гоцци, Альфьери, Казановы) и эпистолярного жанра, который уже получил широкое распространение в XVI–XVII вв. В форму открытого письма, заведомо предназначенного для печати, нередко облекаются развернутые полемические выступления по самым разнообразным вопросам общественной, политической и художественной жизни (как, например, знаменитое письмо Руссо Д’Аламберу о театре). Достоянием читателей становятся и личные переписки видных деятелей Просвещения (так называемый «Дневник для Стеллы» Свифта, письма Вольтера, Дидро и др.), по праву воспринимаемые как памятники литературной и общественной мысли.

Популярность приобретает и другой документальный жанр — путешествий или путевых заметок, — дающий широкий простор и для картин социального быта и нравов, и для глубоких социально — политических обобщений (Смоллет в «Путешествии по Франции и Италии» за двадцать с лишним лет предугадал революцию во Франции).

Острый интерес к документально точному раскрытию характера и мнений значительной личности делает возможным появление таких уникальных в своем роде книг, как монументальный том бесед С. Джонсона с Босуэллом, записанных последним.

Гибкость и подвижность повествования проявляется в самых разных формах. Авторские отступления, посвящения (иногда превращавшиеся в целый памфлет, как, например, знаменитое посвящение «Его высочеству принцу Потомству» в «Сказке о бочке» Свифта), свободно вводимые в текст дебаты на любые философские и политические темы, вставные новеллы, письма, иногда даже проповеди — все это почти безгранично расширяло коммуникативные возможности просветительской литературы. Нередко шутки и пародии заменяли собой ученый трактат. Так, Филдинг в сатирической комедии «Трагедия трагедий, или Жизнь и смерть Великого Мальчика — с–пальчик» борется с эпигонами драматургии барокко и классицизма во имя правды, естественности и демократизма искусства, используя для этого пародийный сюжет и --">