Роман Борисович Жданович - Подвиги русских амазонок (СИ)

мухи из голов "французских патриотов" переместились в головы идеологов нашей "православной" Олигархии. И, за неимением познаний в истории Руси, они телепортируют в Петербург, в 1854-1856 гг. оборонявшийся от французов, персонаж мифологии "союзной" (бизнесу пригожиных и малофеевых) страны. Хотя Россия знала и собственных воительниц - требующих увековечивания, более заслуженно, нежели жертва холокоста Роза Люксембург или первая крымнашистка Роза Залкинд (Землячка). Подвиги их достойны памяти, куда прежде, нежели монстранток февральского (Ст.ст.) петроградского Пурима 1917 года, низвергавших Русское царство!

Деяния русских поляниц (это звание общего корня со словами исполин: древнее звание богатырей, поле: синоним всаднического поединка...), запомнились былинному эпосу. Но, увы, ввиду половой принадлежности они являлись "источником греха" и не вызывали интереса "нашей" византийской церкви, до ХVII в. владевшей престижными жанрами книжности (писавшимися уставными почерками на хорошей бумаге). Если кто не знает: в средневековых священнических Епитимниках тягчайшим сексуальным прегрешением называется не любодейство, не гомосексуализм, и даже не скотоложство. О, нет, страшнейшим православным интимным грехом является соитие с подругой, с предоставлением ей "верхнего" положения... Это не "невзоровский" анекдот [Е.Мороз "Веселая Эрата", 2011 (см. лит-ру)]! Корни православной нравственности объективные: "...Культ Аттиса не случайно просуществовал весьма долго и впоследствии распространился на запад вплоть до Рима. Бытовой его основой явилось наличие тысяч евнухов во всех древневосточных государственных хозяйствах. Они составляли численно немаловажную группу населения, и из них охотно вербовали высших чиновников, писцов, нередко военачальников. Т.обр., мальчик-раб, оскопленный в детстве, имел лучший шанс, чем его сверстники, "выйти в люди" и занять значительное положение в обществе, обучиться грамоте и книжной мудрости. Эта группа людей нуждалась в идеологическом оправдании своего положения как отнюдь не позорного, а в чем-то даже почетного. Такое оправдание они находили в том, что их состояние дарует освобождение от страстей, влияние которых приписывались бедствия рода человеческого. Тем самым культ Аттиса включался в число тех мистических течений конца эпохи развитой Древности и начала поздней Древности, которые от чисто ритуалистических религий, оправдывавших традиционные порядки и лишенных этического содержания, или к поискам высших нравственных основ человеческого существования" ["История Древнего мира", кн. 2-я (3-е изд.), 1989, с.63]. Наследие его, наравне с иудаизмом, оказалось христианским, прежде всего восточно-христианским. Не случайно, что в русском языке - единственном среди славянских языков, подвергавшемся тысячелетнему византийскому "окультуриванию", мужской эквивалент понятия незамужней женщины указывает не на лишенного жены (неженатого), а на холостого (оскопленного: выхолощенного)...

Общерусские летописи, дошедшие в исполнении лиц духовного звания либо книжников, находившихся под влиянием их этикета, сообщений о подвигах русских воительниц практически не сохранили. Не осталось упоминаний о них и в наиболее тиражных - церковных жанрах. Неподобно "источнику зла" являть мужескую доблесть (сделать и ее осуждаемым деянием греко-христианским церковникам на Руси не удалось)! Исключение сделано было лишь для Ульяны Максимовны Вяземской, изрубленной, в борьбе поразив ножом князя Юрия Смоленского: в пьяном бесчинстве на пиру в Торжке под Рождество 21 декабря 1406 г. зарубившего Семена Вяземского, приказав слугам тащить супругу вассала на ложе. Но и здесь исключение возникло не сразу (новеллы нет в летописях Академической, Рогожской, Тверской, Новгородской 1-й, она вымарана из Никоновской и Владимирской летописей 1520-х уже гг., хотя чудеса от тела княгини явились уже с ледоходом), и лишь ввиду одобряемого действия Ульяны: отказа ее от "не узаконенного" (венчанием) секса. А сам князь Юрий - холуй московских государей, погибший от последствий ранения, нанесенного насиловавшейся дамой, был причислен к лику святых еще прежде неё, с примитивным поводом: дарением от него Москве иконы Богоматери Смоленской. Это прочувственное отношение, именно к Юрию, видно из его церковного некролога, современного событиям, стоящего в Троицкой летописи [ПСРЛ, т. 18, с.282]...

Традиция этикетных умолчаний --">