Владимир Цыпин - Воспоминания о школе

обратно, меня хорошенько помяли. Так что домой я вернулся и в разорванной одежде и без фуражки. Я не помню, чтобы кто-нибудь из моих близких побежал в школу разбираться. Всё как-то обошлось. Потом выяснилось, что в классе было много ребят - переростков, не учившихся во время блокады, хулиганов и воришек, доставлявших много неприятностей своим воспитателям. Нужно сказать, что за время летних каникул руководство школы сумело избавиться от беспризорников и ребят, не желавших учиться, а остальных учеников перераспределило в различные классы в зависимости от их подготовленности. Так что с пятого класса я начал учиться в обновленном коллективе. Война ещё продолжалась. Среди одноклассников были и те, кого в то время называли «сыновьями полков». Их можно увидеть в военной форме на фотографии нашего 5 класса. Постепенно состав класса изменялся, ребята отсеивались. После седьмого класса некоторые ушли в техникумы. В 8-ой класс пришли новые ученики из какой-то расформированной школы, но основной костяк класса сохранился до окончания учёбы. Пока же шёл 1944 год. Первое время преподавали одни женщины. Все они были немолодые и в большинстве своём очень опытные учителя, с многолетним стажем. Были и такие, которые работали ещё в дореволюционной гимназии. Начиная с 1945 года, среди учителей начали появляться и мужчины - возвращались фронтовики. В довоенное, военное и послевоенное время директорами школы были:
30-е годы - Вербицкий Андрей Гаврилович
1941-1942 гг. - Паромова Агриппина Галактионовна
1942-1944 гг. - Горбунов Николай Николаевич
1944 -1945 гг. - Шостак Нина Михайловна,
1945 - 1960 гг. - Баранов Макарий Георгиевич,
1960 -1964 гг. - Ковалевская Таисия Петровна
Всё время нашей учёбы директором школы стал Макарий Георгиевич Баранов. Он пришёл к нам сразу после окончания войны
Макарий Георгиевич Баранов



В послевоенные годы уровень и дух школы определялся именно его личностью. Он сумел найти и объединить уникальных предметников и прекрасных педагогов, как гуманитариев, так и учителей точных наук для большой школы, численность учащихся которой достигала 1300 человек.
Макарий Георгиевич преподавал у нас Конституцию СССР, а затем в старших классах и вновь введённые предметы: логику и психологию. Это был подтянутый и строгий учитель, всегда имевший свои взгляды на преподавание в школе, временами расходившиеся с общепринятыми. Жил он в квартире, расположенной в школьном флигеле и с дореволюционных времён отдававшейся для семьи директора. О своей работе в те годы Макарий Георгиевич писал:

«В школе была установлена чёткая система контроля за успеваемостью. Неуспевающий ученик, если он пионер, то отчитывался в звене, отряде, совете дружины. Комсомольцы отчитывались на классном комсомольском бюро, на классном комсомольском собрании, на комитете ВЛКСМ или на общем комсомольском собрании. Если ученик не пионер и не комсомолец, то на классном собрании или учкоме.. Председатели советов отрядов отчитывались за состояние успеваемости в отряде - на совете дружины. Старосты классов - на учкоме и комитете ВЛКСМ. Секретари классных бюро - на комитете ВЛКСМ и общем комсомольском собрании. В практику работы школы вошли отчёты секретаря комитета ВЛКСМ, в присутствии всех членов комитета и секретарей классных бюро, на открытых партийных собраниях партийной организации школы. Иногда на партийных собраниях ставились отчёты секретарей классных бюро ВЛКСМ, классов.»При наличии высококлассных преподавателей и такой жёсткой системы контроля школа добивалась очень высоких показателей. Интересные воспоминания о школе и её директоре Макарии Георгиевиче Баранове оставил выпускник школы 1949 года Зиновий Либерман. Недавно мне прислали одну из его фотографий.


Воспоминания написаны Зиновием в 1999 году. Я воспользуюсь ими.
. «…то, что Макарий (между собой мы звали его без отчества) был настоящим мужчиной, мы, подростки, чувствовали, и это было основой его авторитета. Среднего роста, сухощавый, всегда подтянутый, с хорошей осанкой и аккуратными усиками, он очень редко повышал голос, а к старшеклассникам обращался на "вы". Я хорошо помню его манеру внимательно и спокойно смотреть на собеседника, и если этим собеседником был подросток - тоже. Как-то раз он меня серьезно отчитал и, пожалуй, за дело; начинался этот разнос так: « --">