Анатолий Дмитриевич Голубев - Живущие дважды

которое рвались богатые молокососы. Артур не был там давно, но зато хорошо запомнил декорацию зала. Это позволяло ему в разговорах довольно свободно поддерживать беседу и делать вид, будто он каждую ночь до утра проводит в этом зале.

Он и сейчас до мелочей помнил то единственное своё посещение этого дорогого кабаре. За обычным полумраком входа и зазывалой, хватавшим за руку и сулившим сказочные чуда, был тесный полукруглый зальчик с несколькими столиками, обступившими крохотную сцену, на которой, казалось, просто не уместиться нормальному человеку. Когда его глаза привыкли к темноте, он различил мишуру золотых колонн, красных бархатных штор, которые держались восково-жёлтыми кистями человеческих рук. А над головой на фоне красного потолка, раскинув руки и ноги, как бы распятый страстью, висел над залом измождённый человек.

Потом к нему подошёл официант и, дохнув в лицо винным перегаром, произнёс:

— Шампанское будете сухое или сладкое?

— Мне бутылку красного вина, — ответил Артур.

— Вино и шампанское у нас в одну цену, — вежливо прошипел официант.

— Тем более, — ответил Артур, — сухого красного вина.

Официант нырнул в боковую дверь, и Артур внезапно увидел за золотой нишей ободранные стены служебного помещения, гору наваленных на полу пустых бутылок и старую женщину в грязном, грубой вязки свитере. Она стояла с бутылкой вина. Всклоченные волосы падали на грудь, И жидкие большие груди, словно не выдерживая тяжести седых нечёсаных волос, лежали прямо на животе.

Артуру стало нестерпимо противно. Он с трудом просмотрел первый номер программы и, не дожидаясь официанта, бросил деньги на столик и вышел…

А сегодня в это кабаре невозможно пробиться.

Около полуночи он заехал в два дансинга, потом решил заглянуть ещё в один небольшой респектабельный ресторан, где обычно собираются на ужин сливки городского общества, но передумал.

Возле бара «Хрустальный» он притормозил почти непроизвольно. Артур порядком продрог, стоя в очередях. К тому же кухонное окно соседнего ресторана выходило в тесный боковой переулок, из которого сквозняк тянул прямо на очередь удивительные запахи специй и хорошо прожаренного мяса. Артур почувствовал, что проголодался.

Бар «Хрустальный» с полукруглой стойкой и высокими стульями вдоль неё, с мягкими низкими топчанами у стен был типичным американским баром. Зайти в него Артур мог себе позволить с наименьшей степенью риска сломать игру. Во-первых, бесплатный вход значил для него немало, во-вторых, там всегда было столько пьяных людей, которым имя Лоя ещё что-то говорило, что он мог, порхая от столика к столику, бесплатно поужинать.

Артур презрительно оглядел очередь, стоявшую у входа, и постучал по стеклу двери. За ним расплылось в приветственной улыбке лицо швейцара, знакомого парня, начинавшего свою карьеру велогонщика. Днём он тренировался, а вечером подрабатывал швейцаром в баре. Имя Артура Лоя для него было именем божества, на которое он молился.

— Хэлло, Артур! — радостно приветствовал швейцар.

— Хэлло, мальчик! — Артур отечески потрепал его по щеке и задержался в дверях, чтобы это видели все стоящие в очереди.

— Есть кто-нибудь из знакомых?

— Как обычно, все ваши в зале…

Через минуту Артур сидел на топчане с чьим-то тяжёлым стаканом виски в руке и рассказывал очередную историю из того, что случилось «тогда»…

«Я не доехал километров пятнадцать до города, как у меня сломалась „телега“. Тогда я был ещё глупеньким и ездил на маленьком „пежо“. Выступая за команду этой фирмы, я два года глотал дорожную пыль. Чинить машину было некогда — до отхода поезда в Брюссель совсем не оставалось времени. Сел на свой гоночный велосипед, взвалил чемодан на плечи и покатил к вокзалу. Не заметил, как догнала машина. Посмотрел — полицейская. И „ажан“, сидящий за рулём, посмотрел на меня подозрительно: ещё бы, картинка! Не выдержали у него нервы, заехал вперёд и остановил.

— Куда это вы едете и что за чемодан у вас на плече? — спрашивает меня.

А я ему отвечаю:

— Еду в Бельгию защищать спортивную честь старушки Франции, которая никак не научится делать приличные автомобили».

Слушатели Артура захохотали. Но хохот их словно повис в густом табачном дыму, как переднее колесо гонщика, врезавшегося в сеточное ограждение.

Было уже два часа ночи, когда Артур вышел из бара. С трудом отвязавшись от назойливой девицы, сел --">