Эдуард Перруа - Столетняя война

бесполезными перемириями, развеяло миф о непобедимости французской рыцарской конницы. Постоянная потребность в деньгах на оплату войск и гарнизонов заставляла королей Франции выжимать все соки из податных сословий своего королевства. Это привело к массовому росту социальных конфликтов и восстаний. Впрочем, Англия тоже переживала не одни только победы. Война ускорила ломку традиционных стереотипов и ценностей: по обеим сторонам Ла-Манша окрепло национальное самосознание, изменилось отношение простого люда к рыцарству, не оправдавшему надежд на полях сражений. Столетняя война стала испытанием для обеих стран, из которого они вышли совсем иными.

Для своего времени работа Эдуарда Перруа была революционной. Автор, специалист по истории Англии и Франции XIV-XV вв., кавалер ордена Почетного легиона, награжденный медалью за Сопротивление, был хорошо известен научным и широким кругам читателей по своим статьям и публикациям документов, среди которых важное место занимает такая работа, как «Англия и Великая Схизма на Западе».

Одинаково хорошо владея английским и французским материалом, он написал емкий труд, охвативший все стороны и проявления Столетней войны: политику, экономику, культуру и искусство. Одним из первых он по-иному взглянул на, казалось, всем хорошо известные события. Его суждения подчас резки и нелицеприятны, причем они затрагивают самых знаменитых, хрестоматийных героев Столетней войны. Именно он развенчал лавры Бертрана Дюгеклена, позволил себе усомниться в решающем вкладе Жанны д'Арк в победу Карла VII над англичанами.

Автор книги обладал уникальным даром придать своему повествованию необычайную эмоциональную окраску, накал, которые делают чтение книги захватывающим и увлекательным.

Карачинский А. Ю.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Дяде Жоржу

Сиру

Кристине

на память о временах подполья

Большая часть этой книги была целиком написана зимой 1943-1944 гг. благодаря сомнительному досугу, который оставался у автора в ходе увлекательной игры в прятки с гестапо. Жизнь была скитальческой, но прекрасной, и о ней уже скучают все, кто жил и действовал в подполье. Когда ты внезапно поставлен вне закона и грубо выброшен из привычного окружения студентов и книг, то в контакте с таким суровым настоящим, похоже, лучше понимаешь прошлое, хоть прежде и отдавал ему лучшую часть своего времени. Эта книга, давно задуманная, не была бы в точности такой же, появись она до 1939 г. или даже будь она написана в первые месяцы оккупации. Дело не в том, что история якобы повторяется — это заблуждение, и не в уроках, которые можно извлечь из нее. Мы не настолько наивны, чтобы верить, будто печальные перипетии Столетней войны могут направлять наши действия или позволяют нам предвидеть будущее; мы даже не искали в рассказе о былых ошибках, падениях и подъемах какого-то повода для надежды на лучшее. Но когда нация доходит до края пропасти, как это было в ту эпоху и в нашу, некоторые примеры поведения людей в беде, некоторые ответы на вызов судьбы в разные времена становятся понятнее благодаря взаимному сравнению. Хотя мы никогда — во всяком случае сознательно — не переносили в прошлое забот, слишком связанных с сегодняшним днем, хотя мы никогда не теряли из виду, что многое в той или иной эпохе объясняется исторической обстановкой, но какой-то жест становился для нас понятным, какое-то малодушие — объяснимым, а какой-то бунт — простительным.

***

Лишь две страны на христианском Западе можно было в то время считать реальными политическими силами: Англию и Францию. Короли бездумно ввергают их в феодальные распри, вскоре усугубленные династическим конфликтом, но как будто не выходящие за рамки обычных и давних столкновений. Вопреки всем ожиданиям, война не кончается и беспрерывно возобновляется, с каждым поколением охватывая все новые территории. Народы, безразличные к этим непонятным для них распрям, уклоняются, как могут, от этого растущего бремени, которое власти хотят на них возложить. Это приводит лишь к затягиванию конфликта, в котором та и другая сторона используют очень небольшие силы. В ходе войны эти стороны страдают и устают; испытывая чувствительные удары, они начинают ненавидеть друг друга, что делает любой мир невозможным или нежизнеспособным. Окружающий их мир меняется, а внутри изменения происходят еще быстрее, как во всякие смутные --">