Михаил Леонович Гаспаров - Капитолийская волчица. Рим до цезарей

обитателями Рима были разбойники из отряда Ромула. Их было мало. Тогда Ромул заложил на соседнем Капитолийском холме храм бога-очистителя Вейовиса. Всякий беглый раб, должник или преступник, бежавший к этому храму, становился свободным и оправданным. Прошло полгода. В Рим стал стекаться беглый люд со всего Лация. Но у них не было жен, не было детей — не на кого было оставить основанный город. Соседние города не выдавали дочерей за римлян.

— Это не народ, а шайка разбойников, — говорили они.

Нужно было добывать жен хитростью и силой.

Ромул распустил слух, будто на территории Рима найден алтарь, выстроенный неизвестному богу. Его назвали Консом — богом света (отсюда и консул — советник, и консилиум — совет). В честь этой находки был объявлен праздник с играми. На него сошлись оба окрестных племени: и латины, жители приморской равнины, и сабины, жители апеннинских предгорий. Стояли, смешавшись толпой, ждали игр. Ромул взмахнул плащом — и римские юноши набросились на сабинских девушек: каждый хватал первую попавшуюся и нес, кричащую и отбивающуюся, к себе в хижину. Началось смятение, гости разбежались. Сабинянки остались в Риме — привыкать к своей судьбе пленниц и жен. А сабины приготовились к войне — наказать похитителей.

Сабинским царем был Тит Таций. Чтобы напасть на Палатин, он решил сперва захватить соседний Капитолий. Там стояла маленькая римская крепость. У ее начальника была дочь Тарпея. Римляне были бедны, а сабины богаты. Тарпея тайно обещала Тацию впустить сабинов в крепость, если каждый воин отдаст ей то, что носит на левой руке. На левой руке сабины носили золотые запястья. Она забыла, что на левой руке был еще и щит. Сабины радовались измене, но презирали изменницу. Тарпею забросали тяжелыми щитами насмерть. Тот капитолийский утес, где это случилось, получил название Тарпейской скалы. Отсюда потом сбрасывали в пропасть осужденных преступников.

На следующий день между Капитолием и Палатином произошло сражение. Сначала сабины теснили римлян, потом римляне теснили сабинов. Вдруг похищенные сабинянки, с распущенными волосами, в растерзанной одежде, сбежали с римского холма и бросились в гущу боя. Они бесстрашно разнимали дерущихся.

— Мы не хотим быть ни вдовами, ни сиротами! — кричали они.

Воины дрогнули, битва остановилась.

Ромул и Таций начали переговоры. Договорились, что римляне и сабины будут жить в Риме вместе, а Ромул и Таций править ими сообща. Так и стало. Но через несколько лет Таций погиб, и Ромул остался единственным царем над удвоившимся народом.

Ромул правил тридцать семь лет. Он разделил римский народ на роды и племена, учредил сенат, вел войны, одерживал победы. Он окружил себя телохранителями-ликторами: их было двенадцать, по числу коршунов, когда-то явившихся ему над Палатином.

Как он погиб, неизвестно. Говорили, что его отец Марс взял его живым на небо. Но говорили также, что его убили сенаторы, недовольные его самовластием: растерзали в храме, и каждый вынес под плащом по куску тела, чтобы не осталось следов.

БЛАГОЧЕСТИВЫЙ НУМА

Вторым после Ромула римским царем был сабин Нума Помпилий. Он был миролюбив и мудр. Ромулу приписывались все военные и политические установления в Риме, Нуме — все религиозные установления.

Нума поставил в Риме храм Януса, бога всякого начинания. В честь этого Януса начальный месяц года до сих нор называется январем. В нем стояла статуя Януса с двумя лицами, спереди и сзади: это бог смотрел сразу и в прошлое, и в будущее. В храме было только две стены, а вместо двух других — ворота. Когда шла война, то ворота были открыты и через них проходило в поход римское войско. Нума правил 43 года, и все 43 года храм Януса был закрыт: Рим жил мирно. Зато после Нумы в течение нескольких столетий храм не закрывался ни на один день: войны шли непрерывно. Во второй раз он был закрыт ненадолго лишь через 500 лет после Нумы — по окончании первой Пунической войны; в третий раз — через 700 лет после Нумы, уже при императоре Августе.

Нуме случалось встречаться и говорить с самими богами, и даже торговаться с ними. В Авентинский холм ударила молния; Нума спросил Юпитера, какую жертву следует принести на этом месте. Юпитер хотел человеческой жертвы, но не хотел об этом говорить прямо.

— Жертву головами, — сказал бог.

— Хорошо, — согласился Нума, — луковичными.

— Нет, человеческими, — сказал бог.

— Хорошо, --">