Григорий Константинович Панченко - Луки и арбалеты в бою

стрелами и метательными копьями несложно на вполне безопасном расстоянии».

М. В. Горелик, Оружие древнего Востока

Ох… Насчет «несложно перебить на вполне безопасном расстоянии» – СЛОЖНО: лук колесничного бойца сохраняет убойную силу даже на такой дистанции, на которой стрелы обычных лучников падают излетно, почти неприцельно ^[1]. Между прочим, сам-то он разит прицельно, даже когда колесничные кони несутся галопом. Помимо сверхтренированности этому помогают… амортизаторы: дно стрелковой колесницы представляет собой плотную сетку туго натянутых ремней – идеальные рессоры!

В каком-то смысле колесница – идеальная платформа для ведения лучной стрельбы. Но вот насчет того, что лобовая атака сводится ТОЛЬКО к шокотерапии… Да, и для тяжелой конницы (более поздней: времен изобретения не только седла, но и стремян), и для колесниц такое «врезание» в непоколебленные ряды стойкой пехоты – грозное испытание. Однако… Невозможность его подтверждает не «тысячелетняя военная практика», а спортивные эксперименты, поставленные в наше время. Однако в них принимали участие совсем иные лошади (да и всадники)…

Представьте себе, допустим, такой отчет о гипотетическом эксперименте: «…По данным британского бэренбайтинга, якобы проводившегося вплоть до XIX в., два мастифа в схватке примерно равны одному среднему медведю. Рост мастифа известен: в холке он составляет примерно 1,5 роста королевского пуделя. Однако при проведении опыта выяснилось, что три королевских пуделя на одного медведя средней величины не лезут, норовя вместо этого удалиться на безопасное расстояние, многократно превышающее, с их точки зрения, дальность полета метательного копья и даже стрелы. Следовательно, по данным кинологии, все сведения и о боях с медведями (бэренбайтинге), и об охоте на медведей являются не более чем легендой».

Ассирийцы сумели применять не только колесничных, но и конных стрелков – однако как-то еще не вполне: поводья лошади лучника держит «возничий». При таких обстоятельствах невозможно использовать главную выгоду стрельбы на всем скаку: выстрел в момент «полного отрыва лошади от земли», т. е. без тряски

Колесничный стрелок на «стационарной позиции»: задачи, которые решает его лук, столь важны, что это оправдывает существование серьезной группы поддержки

Нет, в реконструктора-оружиеведа я камень не кину (и стрелу не пущу): он стал жертвой чужой ошибки, совершенной реконструкторами-конниками. Но перед нами очередной пример того, насколько фантастичной представляется древняя реальность, если смотреть на нее сквозь современный перископ.

Одна из лучших зарисовок «колеснично-пехотного» взаимодействия явлена на достаточно известном изображении, найденном в гробнице Тутанхамона. (В качестве бонуса прикладывается еще и «колеснично-собачье» взаимодействие: довольно экзотический и не обязательный компонент.) Правда, сам фараон-подросток в боевом «прикиде» смотрится донельзя комично: как мальчишка в прадедовской буденовке. Нет, на рисунке-то все выглядит до крайности благородно, мужественно и, видимо, достоверно с точки зрения воинской тактики (кроме рабов с опахалами, торжественно шествующих за несущейся вскачь колесницей; что поделать – без них фараону «западло» позировать перед объективами папирусных телекамер!). Вот только на биографию самого Тутанхамона эти эпизоды решительно не проецируются. Видимо, парнишка играет в кого-то из собственных военачальников или знаменитых предков: одного из Тутмосов, а может быть, и родного дедушку, грозного Аменхотепа III (или еще более грозного прадедушку Аменхотепа II, обследовав мумию которого, египтологи безусловно поверили: слова хронистов о том, что «лук его не мог натянуть никто в войске» – не формула придворной лести!). Вот эти фараоны уж точно выезжали в бой на колесницах, возможно, и с боевыми псами, так сказать, «у стремени» – но они делали это отнюдь не «понарошку»!

Итак, объект атаки – разрозненная, неорганизованная пехота. Стрелы обгоняют псов, псы обгоняют колесницы, а организованная пехота египтян то ли следует позади, закрепляет успех, --">