Владимир Брониславович Белинский - Страна Моксель или открытие Великороссии

обманываемся мы и с более ранним прошлым. Забываем, что Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев и все другие российские историографы были государственными мужами, такими же зависимыми, как советские академики- поденщики. Они все одинаково писали историю государства российского — под неусыпным оком цензуры. То были не свободные зодчие времени, их заставляли. «Переписывание истории — норма в России», — который уж век свидетельствуют иностранцы.

В свое время превосходный знаток русского летописания А.А. Шахматов обнаружил, что «Повесть временных лет», написанная легендарным Нестором, за века переписывалась по крайней мере дважды. Более поздние исследования установили пятикратное переписывание отдельных ее фрагментов».

Как игра детишек в испорченный телефон!

Вот здесь-то Аполлон Кузьмин, ниспровергатель «мародеров на дорогах истории», не спорит. Нечем крыть, а жаль. По всей видимости, он считает сей факт очевидным. Но если это установленный для всех факт, то понятно для чего совершалось переписывание. Исправления вносил живой и грешный человек- «улучшал прошлое великороссов».

Не будем сейчас вдаваться в детали «улучшения» и переписывания Российской истории. Мы еще не раз коснемся этих фактов и поймем двойную меру великороссов. Все впереди.

Как ни кажется читателю странным, но истории великороссов нет на земле Киевской Руси. История великороссов начинается с «залешанской земли» и с Московии, которые никогда не были Киевской Русью. Даже профессора Московского университета С.М.Соловьев и В.О.Ключевский, скрипя сердцем, признают: да, Русь в старину-то была, но великороссы, как народ, появились только в 16–17 веках.

Зариться на Киевскую Русь не было оснований. Но тогда рушился миф о «третьем Риме», о праве великороссов «собирать земли русские». А как хотелось!

Однако вернемся все же к «ниспровергателю мародеров». Здесь досталось не только Аджиеву, но и украинскому автору В.Коваленко.

Аполлон Кузьмин «благороден» в своем гневе, мол, и украинцев-то никогда не существовало, и великороссы — те же киевские русины, и, мол, не лезьте к нам раз мы уже застолбили свою историю. Прочь!

А уж о Московии у него полнейшая ясность. И нет у него сомнения, что Московию заселили славяне «тремя потоками с IX века: Волго-Балтийским путем, с верховьев Днепра, из Среднего Поднепровья».

Хочется все же не согласиться с автором. И вот почему.

К. Валишевский в своей книге «Иван Грозный», изданной в России в 1912 году при строгой царской цензуре, писал на странице 109:

«…Взгляните на москвича XVI въка: онъ кажется съ ногъ до головы одътъ по-самаркандски. Башмакъ, азямъ, армякъ, зипунъ, чебыш, кафтанъ, очкуръ, шлыкъ, башлыкъ, колпакъ, клобукъ, тафья, темлякъ — таковы татарскiя названiя различныхъ предметовъ его одъянiя. Если, поссорившись съ товаришемъ, онъ станетъ ругаться, въ его репертуаръ неизмънно будетъ фигурировать дуракъ, а если придется драться, въ дъло пойдетъ кулакъ. Будучи судьей, онъ надънетъ на подсудимаго кандалы и позоветъ ката дать осужденному кнута. Будучи правителемъ, онъ собираетъ налоги въ казну, охраняемую карауломъ и устраиваетъ по дорогамъ станцiи, называемыя ямами, которые обслуживаются ямщиками. Наконецъ, вставъ изъ почтовыхъ саней, онъ заходитъ въ кабакъ, замънившiй собой древнюю русскую корчму.

И всъ эти слова азiатскаго происхожденiя. Въ этомъ безъ сомнънiя есть знаменательное указанiе, хотя и относится только къ внъшней формъ. Но гораздо важнъе то, что извъстная примъсь монгольской крови способствовала такой быстрой и покорной ассимиляцiи».

Вот, дорогие великороссы, где ваши корни. Но все эти внешние признаки родства сознательно и целенаправленно искоренялись, как вытеснением слов из обихода, так и запретом на глубокий анализ в подобных вопросах.

Вспомните, уже в наше время, гонения ЦК КПСС и московской псевдонаучной элиты на Олжаса Сулейменова, казахского поэта, посмевшего посягнуть на святая святых — русскую историческую мифологию, доказавшего заимствование русским языком множества слов из тюркской группы языков. А ведь мыслящему человеку известно: слово может прижиться в чужом языке лишь в том случае, если есть его носители в течение длительного исторического периода. При этом слова из вражеского лексикона, простой народ в обиход в подобном множестве не берет. Знать, эти слова обитали в гуще народа. Они живут и поныне, напоминая о прошлом, хочет того или --">