Мария Эджуорт - Прусская ваза

«тиран», изображенным на подножии вазы.

Альберт, представив все сии доказательства присяжным, сказал наконец, что он не будет утомлять внимания их новыми убеждениями, что дело объясняется само собою, что невинность друга его не может подвержена быть сомнению и что, наконец, предоставляется беспристрастию судей решить, кто преступник: пылкий ли граф Ланицкий или благоразумный и осторожный жид Саломон? Альберт возвратился на свое место.

Судья в нескольких словах представил присяжным сущность всего дела, и столь ясно, что все они в один голос воскликнули: «Невинен!» Громкие рукоплескания зашумели в зале; но Фридрих встал с своего места, и все утихло.

— Я подтверждаю приговор присяжных! — сказал он. — Граф Ланицкий, дайте мне вашу руку; я поступил слишком поспешно, отнявши у вас шпагу: вот вам моя; владейте ею, a вашу беру себе.

Фридрих снял с себя шпагу и подал ее молодому графу.

— Благодарю вас, — сказал он Альберту, простирая к нему руку. — Вы не имеете нужды в шпаге, чтоб быть защитником своих друзей; но я желаю, чтобы вы вступили в мою службу и были мне полезны вашим пером. Верьте, барон Альтенберг, что Фридрих умеет ценить людей благородных и награждать полезные таланты. A ты, проклятый еврей! — воскликнул он, бросив на Саломона грозный взгляд, — ты стоишь того, чтобы сию же минуту отправить тебя к твоему отцу Аврааму — но я хочу, чтобы и ты приносил какую-нибудь пользу, не имея, однако, способа вредить честным людям. С сего часа определено тебе во всю твою жизнь мести потсдамские улицы, не забывая и той, на которой построен дом графа Ланицкого!

Снова шумные восклицания послышались в зале. Фридрих подвел к графине Ланицкой ее сына. Он подал ей руку и, провожая ее с лестницы, сказал, что будет у нее обедать и пить за здоровье Августа Ланицкого. После обеда учил он гвардию: все заметили, что он имел на себе шпагу молодого графа.

--">