(Габриэлла Мартин) - Кто ж знал... (СИ)

class="book">— Блядь. Ну… мне надо идти, пока. — Она нажала пальцем на отбой и кинула смартфон на кровать. — Здравствуй.

— Здравствуй, — ответила Элина, разглядывая Габи.

Она знала, что Генриетта была бы не против такого открытого любования еë девочкой. У Габи гладкая, бледная, кремовая кожа.

Соблазнительные полные губы. Искрящиеся глаза. Копна разлохмаченных блондинистых волос. Стройное тело. И по брильянту в каждом ушке — благодаря Генриетте.

— Ты можешь выйти, чтобы я переоделась? — спросила Габи. — Либо нарочно пришла поглазеть?

— О. — Сама Габи, похоже, против того, чтобы еë пожирали глазами. — Извини.

Элина коротко и извиняюще улыбнулась и спустилась в кухню. Она мало что поняла из телефонной беседы Габи, однако услышанное явно не сулило приятного вечера. И что Габи невзлюбила еë? Почему ревнует? Потому что они с Генриеттой подруги? Они подруги уже много лет, хотя ссорились и мирились много раз. Их матери были лучшими подругами, так что несмотря на разницу в пять лет они вынуждены были часто проводить время вместе. Они вместе отдыхали, вместе ходили на занятия по актёрскому мастерству, вместе тусовались…

Да, они были близки, им было о чëм вспомнить, только они никогда не заходили дальше слюнявых поцелуев. Чтобы ревновать к ней, Габи должна быть не уверена в себе. По Габи же этого не скажешь.

— Всё в порядке? — спросила Генриетта, вытирая стол.

— Ага. Она же знает, как сексуальна?

Да слово “сексуальна” совершенно не передаёт того, какая она. Габи настолько хороша, что даже трудно подобрать подходящее слово.

— Знает, — ответила подруга. — И делает всё возможное для того, чтобы все вокруг тоже это знали.

На лестнице раздались шаги, и Элина повернулась как раз тогда, когда Габи входила в кухню. Она едва удержалась, чтобы не спросить: “Как учёба?”. Это прозвучало бы так, словно третьеклассницу вопрошает о школьных успехах снисходительная взрослая. Габи спустилась в джинсах и белой кофточке, босиком.

Интересно, что бы она надела на занятия, если бы после них надо было пойти на ужин?

— Как психология? — спросила подруга, лишь они расселись за столом. — Получила результаты?

— Ага. — Габи передала Элине горох. — Я набрала 92 балла.

— Элина хотела быть психологом, — сказала Генриетта.

— А ещё я хотела быть пожарной, — ответила Элина. — И Мадонной.

— Еë желание стать пожарной было далеко не альтруистическим, — объяснила Генриетта Габи.

— Я просто хотела выносить из пылающих зданий очаровательных девушек.

— Чтобы они затем могли отблагодарить тебя занятием любовью, — добавила подруга.

— Ничто так не поможет тебе почувствовать себя героиней, как благодарственный кунилингус, — улыбнулась Элина.

— Бухгалтершам часто перепадают кунилингусы? — спросила Габи.

По тону еë голоса и выражению лица было не понятно, что это — любопытство, шутка либо оскорбление. Элина ничуть не сомневалась, что Габи сделает кунилингус кто-угодно и когда угодно, стоит ей этого захотеть. Элина не была такой везуньей.

— Большинство благодарных клиентов дают мне только деньги. Однако от сексуальных любезностей я никогда не откажусь.

— Думаю, тебе это не по карману. — Губы Габи растянулись в идеальной копии добродушной улыбки, глаза же выражали враждебность — серую, как грозовая туча.

— А кем хочешь быть ты, когда повзрослеешь? — спросила Элина. — Полезным членом общества? Либо ждать от тебя этого — слишком много?

— Да пошла ты, — рыкнула Габи и скинула маску-улыбку.

Зазвонил смартфон. Генриетта поднялась из-за стола и поцеловала Габи в макушку.

— Успокойся, — сказала она и пошла отвечать на звонок.

— Знаешь, — начала Элина, отрезая себе мяса, — Генриетта не говорила мне, что ты настолько же беспардонна, насколько сексуально озабочена.

— Генриетта не говорила мне, что ты хочешь меня, — ответила Габи. — Возможно, она этого не знает.

Элина засмеялась. Это что, угроза?

— Все тебя хотят. Я обычная смертная. У меня такой же плохой вкус, как и у всех.

Генриетта вышла из кухни со смартфоном

--">