Лилия Николаевна Гаан - Дело давнее (СИ)

в красном углу, и невеста подарила будущему мужу искусно вышитый кисет.

  Понятно, что весть о 'запое' разнеслась по всей слободе.

  На следующий день ближе к вечеру к Медуновым нагрянул старик Стрельцов. Когда-то он был здоровенным мужиком, но годы сделали своё дело: согнулся, поседел и, опираясь на клюку, едва переставлял больные ноги.

  - Садитесь, Аким Степанович, - пригласила старика, насторожившаяся Пелагея Ивановна. - В ногах-то правды нет.

  - Да и то...

  Устроившись на лавке, он обвел тяжелым взглядом помрачневших в ожидании неприятного разговора хозяев хаты.

  - Что же это вы удумали к Коробовым сватов засылать, когда ваш Авдей с моей Груней встречаются?

  Пелагея Ивановна открыла было рот, чтобы дать гневную отповедь, но, повинуясь взгляду мужа, промолчала.

  Дальше разговаривали только мужчины.

  - Мы Авдея не принуждали, - сдержанно пояснил Сергей Матвеевич. - Жениться на Марии Коробовой предложили, но воли его не лишали.

  Старик немного помолчал.

  - И что же, вы не знали, что он с Груней путается?

  Сергей Матвеевич лгать не стал.

  - Слухи доносились. Но мало ли с кем парни на вечерках пляшут.

  - Да не только на вечерках, - зло хмыкнул старик, - и на сеновале утро вместе встречали.

  Медуновы хмуро переглянулись.

  - И что же, Груня брюхатая?

  - Нет, - после некоторой заминки ответил дед Аким, - но прикипела к вашему Авдейке всем сердцем. Не обижайте Груню - сирота она.

  - Так ведь у нас с Коробовыми сговор был, - возразил Сергей Матвеевич. - Не можем мы теперь от Марьи отказаться. Ни в чем не повинной девушке позор будет.

  - Знала она, что Авдей - жених Груни. Незачем было на чужой кусок рот разевать.

  - Это как посмотреть...

  - Не на что тут смотреть. Я вас предупредил! Откажитесь от Машки, иначе пеняйте потом на себя!

  Бывало, Пелагея Ивановна так разойдется, что от души за очередную провинность какому-нибудь сыну затрещину даст, но Сергей Матвеевич никогда на детей руку не поднимал.

  И вот на старости лет был вынужден за вожжи взяться. Хлестал, куда придется, вернувшегося с работы сына, пока рука не устала.

  - Я тебе покажу, поганец, как девок портить!

  Авдей терпел: понимал, что кругом виноват в этой истории.

  Когда отец выдохся, они уселись рядом и поговорили по-мужски.

  - Почему Груню не захотел в жены брать, раз такое дело между вами случилось?

  Сын поежился и от боли в спине, и от вопроса.

  - Не по душе она мне... какая-то настырная, прилипчивая.

  - А что же ты тогда...

  - Так это потом Груня настоящее лицо-то свое показала. Тяжко мне с ней.

  Сергей Матвеевич тяжело вздохнул.

  - Срамные времена нынче настали. Стыда совсем в людях не осталось. Церкви закрыли, иконы выкинули, отца Димитрия, люди шепчутся, в подвале НКВД расстреляли. Добрейшей был души человек. Вы на своих лихториях хоть сто раз скажите, что Бога нет, Всевышний-то всё видит. Разве это дело - сирот обижать? Теперь, даже сообща, не отмолим твой грех.

  Он встал с места.

  - Ну, раз тяжко тебе с полюбовницей, то и незачем хорошую девушку из-за вашего распутства обижать. Угроз я Стрельцовских не боюсь, как и всю их породу. Свадьбу сыграем, как и задумали - на Покров.

  Стрельцовы, конечно, не распространялись о Грунином позоре, молчали о нём и Медуновы, но каким-то образом история всё же просочилась в народ. И в слободе принялись на все лады обсуждать любовный треугольник.

  Груня преследовала соперницу: встречала угрозами, и даже драку на улице затеяла - с трудом

--">