Владимир Юрьевич Аникин - Яломиште (СИ)

всегда при простреле в поясницу человек останавливается, дыхание от боли перевести. Но женщины не остановилась, а наоборот, очень резво шмыгнула в переулок.

   Лямин хмыкнул, головой покачал и пошёл подарки родне покупать.

   Следующие две ночи опять выдались неспокойными. Тревоги прозвучали в полпервого ночи и четыре двадцать. А следующей ночью в 2:23.

   И опять без особого результата. Следов на контрольно-следовой полосе нет, нарушителей не видно, причина тревоги не ясна.

   Утром Воронина, как начальника заставы, вызвали в штаб прорабатывать. Вернулся он чернее тучи. Позвал он Петручка с Ляминым, обсудить ситуацию. Вроде бы и служба на заставе точно по инструкции организована, а чертовщина творится.

   Когда Лямин с совещания вышел, у крыльца курил старший сержант Грицун. Грицун, не глядя на Лямина, по неуставному плюнул вдаль, в пыль, и сказал мрачно:

   - Ловить надо эту гниду.

   - Кого? - не понял Лямин.

   - Через границу кто-то ходит...

   Лямин попытался возразить, но Грицун оборвал его:

   - Поверь, лейтенант, - продолжал он. - Ты здесь недавно, а я второй год на этой заставе дослуживаю. Все эти тревоги неспроста.

   Лямин, не обращая внимание на фамильярность старослужащего, попытался оправдаться:

   - Вот мы сейчас обсуждали...

   - Дообсуждавшиеся, - иронично сказал Грицун, перефразируя Маяковского. - Техника не обманывает.

   - А следы?

   - Значит, мы не видим. Слаб человеческий глаз.

   - А Абай? - уже почти закричал Лямин. - Пёс следа не берёт. Он что, плохой пёс?

   - Пёс прекрасный, настоящий пограничный пёс, - согласился Грицун. - Человека бы он взял на раз.

   Лямин опешил:

   - А кто тогда через границу рвётся? Не человек? Зверь, чёрт с ним, пусть ходит.

   - Чёрт с ним, чёрт с ним, - как-то загадочно сказал Грицун и пошёл вразвалочку. Потом остановился и бросил через плечо. - Хитрый чёрт, да я похитрее буду.

   После этого Грицун договорился с Ворониным и ходил к границе не только будучи в дозоре, но и в свободное время. Воронин был в таком состоянии, что соглашался на всё, что могло бы принести пользу.

   Через несколько дней Грицун вызвал пограничника с собакой и принялся кого-то преследовать. Абай вёл себя странно. Не проявлял признаков обнаружения врага, но когда ему говорили взять след, какой-то след брал и по нему шёл до определённого предела.

   Лямин прошёл по местам "погони", но логики в этой беготне не увидел. А самое главное, признаков нарушения государственной границы не было.

   Вечерело. Лямин шёл по военному городку. В курилке сидел Грицун, дымил сигаретой и чертил что-то палочкой на песке. Лямин молча подсел рядом. Грицун не отреагировал и продолжал чертить, не пытаясь скрыть свои рисунки. Лямин всмотрелся и понял, что старший сержант чертит схему границы на участке их заставы.

   - Вот, - вдруг прервал молчание Грицун, ткнув палочкой в схему. - Тревоги происходят на разных участках. То на левом фланге, то на правом. Казалось бы, нет какой-то системы. А она есть.

   - И в чём она?

   - В бессистемности.

   Лямин растерялся:

   - Это как?

   - Нас пытаются убедить, что всё это случайности, но есть участок, где тревоги случаются чаще других.

   - По теории вероятности, так и должно быть, - попытался вмешаться Лямин.

   - Какая там теория, - презрительно сказал Грицун. - Правый фланг. Где-то здесь.

   Он заштриховал палочкой. Лямин только хотел что-то возразить, и тут Грицун сказал мрачно:

   - И старшина Бородюк там пропал.

  Про Бородюка Лямин слышал. Но говорили о нём мало и неохотно. Пришёл на

--">