(Alex Shkom) - Дорога в никуда (СИ)

дело. Но он не был обычным человеком, и сама ситуация вовсе не казалась ему обычной.

Спустя час он подошёл к обрыву. Его взгляду открылась бескрайняя водяная гладь, покрытая слоем закатного огня. Ещё несколько минут — и горизонт исчезнет, сливаясь с океаном во тьме, и лишь чёрный холст будет виден на все четыре стороны от этого островка. Теперь же заходящее солнце красило море слоями огня под крики усталых птиц. Там, у края этого огня, он и увидел пластину. Спустившись, выживший обеими руками вцепился в желанный лист металла. Тогда можно было смело сказать, что он — хоть и перед голодной смертью — достиг своего.

Как только момент радости прошёл, человек сел на край обрыва, стараясь не проронить слёз. Внизу виднелись небольшие, но достаточно острые скалы — «быстрый путь» — как он сам для себя решил. Где-то в глубине своей души или, быть может, разума, путник очень хорошо понимал и боялся, что эта мысль — мысль принятия — будет бить по его голове всё чаще: «Скоро придётся им воспользоваться».

Как только солнце село достаточно низко, чтобы не обжигать зрачки, взгляд его устремился в далёкий горизонт — там были всё такие же прекрасные переливы волн, словно океан играет со светом, создавая волны из чистого золота и пытаясь накрыть ими весь мир.

Внезапно, он увидел небольшую тонкую линию, разрезающую пейзаж. Присмотревшись, он понял, что это и обомлел от удивления: то была огромная песчаная отмель, больше похожая на тропу. Да, он видел её раньше — заметил ещё в первые дни, когда обходил весь остров, но она была погружена под воду. Так же на следующий день. И на следующий. И на следующий. Но сейчас, спустя неизвестное ему количество недель холода, голода и страданий, эта отмель, что было неожиданностью для него, лежала на воде.

Словно дорога, которой не было конца, она уходила за самый горизонт, и он собрался пойти за ней. И пускай он стоял у этой прямой линии и колебался — думал о том, как ему поступить — он знал, что ответ созрел в голове в ту же секунду, когда он увидел этот маленький проблеск надежды.

Бросив пластину на верхушку скалы, выживший сломя голову кинулся в океан. Спустя несколько десятков минут он уже был на отмели. Его ладони были полностью изрезаны о вулканические скалы, мокрые и побитые волнами, но ему уже было плевать. Эта дорога в никуда казалась бесконечной — столь длинной и необъятной была она в свете уходящего солнца.

Сначала он шёл осторожно, затем ускорился, затем и вовсе перешёл на бег (столь быстрый, сколь мог позволить ему ослабевший организм). Он не мог поверить своему счастью и кричал от радости, ведь где-то в глубине его души тлел огонь надежды, что этот путь рано или поздно укажет ему на землю, насколько большой или маленькой она бы ни была — другой остров, архипелаг или материк — плевать. Он сможет и выживет — просто нужен шанс.

Настала ночь — он всё еще бежал. Орды обнажённых коралловых рифов указывали путь под лунным светом, не давая повернуть с дороги. Тысячи и тысячи простейших организмов — планктонов, биолюминесцентных водорослей и морских моллюсков освещали целый океан. Они светили только ему, переливаясь из-за волн, завораживая ещё сильнее, чем любой в мире закат, пока тысячи и тысячи рыб, проплывающих по обе стороны баррикад, вырисовывали на этом холсте поразительные в своей плавности узоры, что тут же исчезали под новым и новым светом. О, но и сами рыбы — своим разнообразием они могли поразить наповал даже самое богатое воображение. И все они были свободны. Живы и вольны плыть туда, куда пожелает их душа. И он чувствовал это. Каждое дуновение ветра усиливало его жажду увидеть, что скрывает за собой эта дорога, и он бежал ещё быстрее…

Незаметно для всего мира наступило утро. Солнце не показывалось из-за грозных туч и без часов не представлялось возможности определить, какое же сейчас время суток — столь тёмным и зловещим был бесцветный горизонт. Но он не заметил этого. Не заметил, как в своём порыве пробежал более тридцати семи морских миль. Не заметил, как начали подкашиваться его ноги, а бег сменился усталой, очень неспешной ходьбой. Не заметил, как дорога, по которой он так уверенно шёл, начала медленно сужаться.

Лишь к середине дня, когда длина пройденного им расстояния перевалила за пятьдесят миль, он понял, что ноги его по лодыжки погружены в воду. Он

--">