Матвей Крокодилов - Солнечные крылья Котори (СИ)

только-только поступивший Ванабе приехал сюда, полный надежд и глупых заблуждений.

  Его жизнь казалось ему не путём, а скорее пылью, которую поднимают с дороги колёса чужих машин. Он сдавал экзамены в эту частную школу, потому что так хотели его родители, - и переехал из белого домика в полудеревенском столичном пригороде в тесную комнатку, где сначала было четыре кровати, а теперь стало восемь. А сейчас уходил оттуда, без заявления и никого не предупредив, и снова причина была не в нём, и даже в одногруппниках, давно забывших даже то, что писали на экзаменах. Должно быть, влюблённость в Котори была его единственным самостоятельным поступком, да и тот оказался глупостью несусветной.

  Нет, предметы были нормальные, и оценки были нормальные, и в столовой хорошо кормили. Но была какая-то пружина, которую научные штудии вдавили слишком сильно, какая-то ошибка, допущенная в самом начале? Он был единственный, кто смотрел про Котори, а все прочие признавали её только как повод для издевательств.

  Да, вкусы отличались очень сильно. Кто-то проводил половину дня, выбивая двенадцатый уровень в "Сумерках" - а другую половину рассказывал всем прочим, как это ему удалось. Для любителей творческого отдыха были другие варианты - где-то там, в городе (вдоль набережной - ни огонька, ни вывески; только проволочная сетка вымершей автостоянки и черные арки между домами), в подвалах или на чердаках, а может и просто в квартирках, кипятили и перегоняли лекарства, яды и крем для обуви, каждую неделю получая новое сочетание. Весь прошлый месяц были в моде разноцветные облака, которые умели петь песни, неслышимые для тех, кому не досталось дозы, эти песни заседали в мозгу, вцепившись в него, словно крючки и их было оттуда уже не вытряхнуть, даже когда оклемаешься.

  Ванабе знал, что человек слаб, что многие пороки отражают друг друга, но сегодня после обеда кто-то высморкался ему в ботинки.

  ...Школа его отпустила, как он отпустил её. Не было ни гнева, ни грусти, ни сожаления, ни мыслей о том, как всё будет дальше. Не было даже школы: она провалилась в ночь, словно под землю. Существовала лишь присыпанная снегом набережная, тротуар, шум океана и город.

  Ванабе миновал бездыханный пешеходный переход и пошёл по перпендикулярной улице. Отчасти он свернул для того, чтобы не идти слишком долго по набережной, отчасти - потому что так было ближе к вокзалу. Он помнил эту улицу ещё с тех пор, как приехал. По ней, мимо вот этого палисадника (палисадник был угрюм, ветки яблонь как засохшие чернила), сколько-то лет назад он ехал на автобусе номер три, а в чемодане лежала письмо с результатами экзамена и ему казалось, что оно бьётся там крошечным вторым сердцем.

  Сейчас, около полуночи, автобусы уже не ходили, они тоже хотели отдохнуть, и Ванабе решил дойти до вокзала своим ходом. Конечно, это было медленней, но сегодня ночью у него было намного больше времени, чем обычно. К тому же, ему хотелось идти пешком. Ноги как бы доказывали, что он жив и на что-то ещё способен. Да и не было у него других вариантов.

  Далеко впереди горело пятнышко автобусной остановки и на душе полегчало - всегда приятней идти до чего-то определённого. Чтобы отдохнуть от домов (они казались копией тех, что стояли на набережной), он представлял себе вокзал, с высокими, на английский манер окнами, расчёрченными на квадратики. Вот Ванабе (вид со стороны) в синем пальто и с волосами, зачёсанными направо, входит внутрь, приближается к расписанию, смотрит, когда отправляется ближайший поезд, а потом идёт к единственному окошку, которое работает ночью. Заспанная старушка продаёт билет, и вот он уже входит в зал ожидания, чтобы сесть на одно из ста двадцати одинаковых зелёных кресел и попытаться придумать, что он скажет родителям.

  Но вокзала пока не было. Только остановка с небольшим встроенным ларьком, где продают жвачку, сигареты и арахис, жареный в кокосовом молоке. А продавщицей была Котори.

  Железные жалюзи уже опустились, и Ванабе разглядел её в самый последний момент: в дверном проёме и с рукой, потянувшейся к выключателю. Светлые волосы, зелёная куртка, силуэт птицы, нарисованный на спине.

  Сперва

--">