Вадим Ларсен - Загнанный (СИ)

директорским креслом "крёстной матери", так за глаза называли подчинённые Маргариту. Он не был лузером, он просто устал. Почему загнанных лошадей пристреливают, а загнанных людей нет? Он с удовольствием принял бы пулю даже из её рук. Это лучше, чем терпеть надменный, презрительный взгляд и циничные придирки. Она чувствовала - он устал, выжат и бессилен. И ещё она знала, что он никуда не денется в свои сорок девять. Поэтому он был отличной мишенью, чем она постоянно пользовалась, поднимала свой авторитет мелочного держиморды в глазах всей своры. Свора же, безошибочно чуя желания "крёстной мамы", угодливо подхватывала брошенную команду: "Фас".

  - Не слушали, значит. И о чём Алексей Иванович мечтает, пока я распинаюсь перед всеми? О рыбалке, о даче? Или о своём диване перед телевизором?

  Холуйское хихиканье вереницей прокатилось по кабинету. Маргарита впилась колкими чёрными глазками в его переносицу. На миг показалось, что всё присутствующие смотрят на него так же холодно и надменно. Не выдержав коллективного взгляда, он опустил голову.

  - Что с твоим подчинённым, Пётр Петрович? - бросила Маргарита высокому рыжеволосому мужчине у стены.

  - Возраст, - буркнул тот.

  - С этим надо что-то делать, - задумчиво сказала Маргарита, направляясь к креслу, - Алексей Иванович, всю неделю, каждый вечер мне на стол результаты ваших ежедневных продаж! Не сданный отчёт - штраф! Пётр, проконтролируешь. Компания всё равно будет идти вперед, а с вами или без вас, Алексей Иванович, это уж решать вам. Никому не будет поблажки. Никакой зоны комфорта! Кто не будет бежать вместе со всеми в одной упряжке, тот сдохнет выброшенный на обочину! Всем понятно?!

  Последние слова Маргарита произнесла жёстко и громко. Не столько для него, сколько для остальных, и те, опустив глаза и одобрительно кивая, заелозили брендированными ручками в красных корпоративных блокнотах.

  "Не зря говорят, женщины эмоционально сильнее, - подумал он, - мне бы сейчас ружьё".

  ***

  Он быстро шёл к лифту по длинному коридору бизнес-центра "Космос". В ушах заезженной пластинкой монотонно крутилось гадкое хихиканье за спиной.

  "Дай Маргарита команду "ату", с каким животным наслаждением они растерзали бы меня", - подумал он.

  Перед лифтом его догнал Пётр Петрович.

  - Отгреб по полной, Иванович? - ехидно хлопнул по плечу веснушчатой ладонью, - теперь всю неделю на ковёр к "крёстной". Как ты её выдерживаешь? Я давно бы уволился. Хотя... ну уволишься ты, и куда...? Да уж, Иванович, терпи.

  Он громко и противно расхохотался.

  - Ну, давай, до вечера, - и строго пригрозив пальцем, добавил: - и про отчеты не забудь!

  Ускорив шаг, рыжий начальник через мгновение скрылся в плотно набитой кабине лифта.

  "Смейся, смейся, - проводил взглядом Алексей Иванович. - И для тебя патрон найдется".

2

  Холодный дождь шёл целый день, который незаметно перерос в невыносимо мрачный вечер. Ноябрь - месяц, когда депрессия достигает своего годового максимума, а сегодня, как назло, она усилилась начавшимся сутра насморком и головной болью.

  В блеклом свете луны песчаная тропинка блестела небольшими мелкими лужицами, разбросанными на чёрном мокром песке. Туфли совсем промокли. С трудом огибая лужи, он, наконец, добрался до калитки. Остановился отдышаться. Открыл навесной замок и ступил на вымощенную галькой дорожку, ведущую к крыльцу небольшого загородного дома. Здесь он жил вот уже три года. Дом достался по наследству, да так и остался единственной собственностью после кошмарного двадцатилетнего брака. С бывшей женой отношений он не поддерживал, а единственный взрослый сын много лет жил за границей и скорее всего, забыл о существовании отца. Вот так, каждый вечер, он приезжал сюда после работы, готовил нехитрый ужин и забывался нервным беспокойным сном.

  Он почти поднялся на крыльцо, как вдруг где-то совсем близко, в кустах малины услышал тихий

--">