Динара Селиверстова - Заговоренное железо (СИ)

- Потом приходил молодец удалой

  Из края за мутною Зыбью-рекой...

  Богатырь грохнул по столу опустевшей кружкой и уставился на певца налитыми кровью глазами. В кабаке давно стихли любые разговоры, хотя каждый из посетителей уже много раз слышал песню старого Брага о княжьей сестре Несмеяне, уведенной колдуном Хладом в глухую Лютомань, и обо всех тех, кто пытался вызволить ее оттуда. Из месяца в месяц песня становилась все длиннее, ибо Браг поминал в ней всякого, кто пускался на поиски княжны. Много храбрых воинов являлось сюда из дальних краев, но ни один не нашел Несмеяны, а кое-кто и обратного пути из Лютомани не сыскал.

  - Останется в чаще сокрыта она,

  Покуда по воле черна колдуна

  Стоят между нею и миром людей

  Царь-Коршун, Царь-Волк и Царь-Змей!

  - привычными словами завершил Браг свою песню.

  И тут багровоглазый богатырь перегнулся через стол и, схватив старика за ворот, притянул его к себе.

  Все только ахнули. У Бессона, подыгрывавшего Брагу на флейте, рот от изумления открылся.

  - Завтра, - просипел богатырь, - завтра твоя песня будет заканчиваться по-другому, помяни, старик, мое слово!

  Молва о новом богатыре, собирающемся на поиски Несмеяны, облетела округу, словно разнесенная ветром. Много было таких - плечистых, сумрачных, суровых, исполненных решимости без княжны не возвращаться. Может, и этот был такой же, как и прочие, да только оружие при нем было непростое, не против обычного врага, а против нечисти заговоренное. А это означало, что с Лютоманью он схватится на равных.

  В ту ночь о богатыре и его заговоренном оружии думали все. Тихо вздыхала у себя в тереме Ждана, жена князя: мало того, что богатырь того и гляди приведет обратно эту смурную девку - это ладно, все равно ее сразу замуж за спасителя и спровадят, - да ведь за ней еще и половину их владений отдавать придется. Зато улыбался себе под нос князь Любим: изведет богатырь в Лютомани всю нечисть, и не пойдут тогда торговцы на юг кружным путем через соседние земли. По его, любимовым владениям, двинутся купеческие обозы, и такая прибыль тогда повалит, что и обещанной за сестру половины княжества не жаль. Перешептывался простой люд, возбужденный и напуганный одновременно, и даже звезды, роившиеся в ночном безоблачном небе, теснились, тихонько звеня, в вышине, чтобы заглянуть в окошко одной из комнат на постоялом дворе: там раскинулся на постели спящий богатырь-великан, а заговоренные меч и лук со стрелами лежали с ним рядом, и звездный блеск вязко расплывался по мутной глубине железа.

  Только сам богатырь мерно всхрапывал, не думая ни о чем, да в самом сердце Лютомани спали, не ведая о будущем госте, темный колдун Хлад и княжна Несмеяна.

  Несмеяну прочили в жены князю Беляну с Западных земель. Любим возлагал большие надежды на этот брак: сильный союзник лишним не будет. На званом пиру Любим и Белян пересмеивались-перешучивались по-свойски; Белян то и дело норовил подтолкнуть Несмеяну плечом, по-дурацки свешивал голову, заглядывая ей в глаза, и басил, обращаясь к Любиму:

  - А чего сестрица такая хмурая? Чего такая серьезная?

  Брат усмехался, приговаривал, что это, мол, девичье притворство. Ждана поглядывала с раздражением, но помалкивала. Несмеяна давила в руках хлебную корку и смотрела в дощатый стол. Хмурой, серьезной всю жизнь прожила, ни ради кого меняться не станет. Не люба - ищи другую.

  - Ну, улыбнись!..

  Несмеяна слегка отодвинулась, и уже захмелевший Белян, вместо того, чтобы поддеть ее плечом, пьяно качнулся на лавке.

  - Так он нам не сватов, а дружинников зашлет, - тихо процедила Ждана.

  - Эй, Белян, тут слухи доходили, что ты разбойничью шайку, на границе промышлявшую, под самый корень извел? - громко спросил Любим.

  - Так и есть, под корень, - с важным видом подтвердил Белян. - Кого порубали, кого на

--">