Эдуард Дроссель - Ад существует (СИ)

необходимости медицинской помощи? Это, по-вашему, так работает?

  Я уже приготовился к долгой борьбе с бюрократами в белых халатах, но дежурная обезоружила меня всего одной фразой:

  - Такие сейчас законы.

  На этом наш диалог завершился...

  После этого я погряз в собственных проблемах, которые на несколько недель снова заставили меня забыть об Игоре. У меня был кое-какой бизнес и мои партнёры, которых я считал приличными людьми, отжали его у меня. Я не мог ничего с этим поделать - у них имелись связи, каких не имелось у меня, и это всё решило. В полнейшем отчаянии я обратился к знакомым юристам и те в один голос заявили, что моё дело труба. Сами по себе российские элитарии экономически несостоятельны, они не способны так организовать дело, чтобы оно процветало и приносило прибыль. Все их начинания убыточны, потому что они бездарные тупицы, оказавшиеся наверху не благодаря своим талантам, а благодаря связям. Поэтому они находят действительно талантливых и предприимчивых людей, вроде меня, и просто отбирают то, что уже создано и уже работает. Не я один такой, в нынешних реалиях это, к сожалению, стало нормой.

  Тогда-то у меня дома и раздался поздний звонок. Это был Игорь.

  - Срочно приезжай! - коротко потребовал он и бросил трубку.

  Я взглянул на часы, было без четверти полночь. Поскольку я всё равно не мог уснуть, я вздохнул и пошёл разогревать машину. Часа за два я добрался до особняка.

  - Ты должен их увидеть! - как и в прошлый раз, Игорь поволок меня в кабинет. - Тогда ты поверишь, что я не спятил!

  Я был слишком вымотан, чтобы с ним спорить. Где-то я читал, что с помешанными вообще не рекомендуется спорить, с ними во всём нужно соглашаться.

  Насколько я помнил по прошлым визитам, позади массивного письменного стола из морёного дуба в стену был встроен сейф. Когда мы вошли в кабинет, я увидел, что сейф открыт. Внутри лежали две старые грязные книги, каждая толщиной с Библию Гутенберга.

  - Вот они, вот, гляди! - Игорь подскочил к сейфу. Он явно был во взвинченном состоянии, его движения напоминали безумную пляску, глаза лихорадочно блестели, а рот то и дело кривился в злобной ухмылке.

  Я окончательно убедился в том, что мой друг свихнулся. Должно быть, мои мысли отразились у меня на лице и Игорь сразу всё понял.

  - Ты всё ещё считаешь меня сумасшедшим. - Он не спрашивал, а утверждал. - Что ж, я тебя не виню. На твоём месте любой пришёл бы к такому же выводу. Я лишь прошу вначале выслушать меня, а уж потом бежать за санитарами.

  Я не стал ему сообщать, что никакие санитары не приедут при всём желании - такие теперь законы.

  Он выглянул наружу, в кромешную ночную темень, под покровом которой весенняя оттепель заставляла стремительно таять сугробы и снежные завалы.

  - Ты на машине? Отлично. Тогда отвези меня в город, к дому, где мы раньше жили. Я всё тебе по пути объясню. Клянусь, я не буйнопомешанный и не опасный...

  Забавно... Как-будто он признался бы, если бы действительно был опасным буйнопомешанным. Но у меня не было настроения смеяться...

  - Что ты знаешь о снах? - спросил Игорь, пока я осторожно вёл машину по обледеневшей просёлочной дороге, которую никто не собирался чистить.

  - Только то, что написано в Википедии, - брякнул я наугад, хотя на самом деле не знал ничего. Как-то особо этой темой не интересовался.

  Игорь медленно кивнул. Казалось, его удовлетворил бы любой мой ответ.

  - С официальной трактовкой снов можно распрощаться, - уверенно заявил он. - Когда мы засыпаем, наш мозг самопроизвольно настраивается на разные ритмы, каковых бесконечное множество. Каждая такая настройка случайным образом соединяет наше сознание с одним из иных миров, число которых также бесконечно. То, что мы воспринимаем как сны, всего лишь картины, бессознательно наблюдаемые нами в этих мирах. Всякий раз мы настраиваемся на разный ритм и видим разные миры, потому и сны нам каждую ночь

--">